Болота тянулись нескончаемой нудной вереницей одно за другим. Хотя стояла зима, и водичка во многих местах покрылась тончайшей корочкой грязноватого льда, над землей плыла невыносимая сырость, пробиравшая до каждой косточки, до каждого суставчика. Плюс к тому же волглый низовой туман скрывал все на расстоянии пяти-шести метров. Впрочем, когда между болотками возникали небольшие возвышенности, то можно было, поднявшись на одну из них, увидеть чистое зимнее небо, усыпанное крупными звёздами. Две луны: Лена и Кролик плыли медленно над планетой Венета, как бы купаясь в ночном пространстве.
Капитан-лейтенант Георгий Портнов, заместитель командира планетарного отдела Разведывательного управления крейсера Военно-космических сил Российской империи «Александр Суворов», уже десять минут, застыв на взлохмаченной его же десантными ботинками кочке, наблюдал светлую поверхность Кролика, который сверкал ярче и спокойнее голубоватой Лены, постепенно ее перегоняя на небосводе. Комбез Портнова изрядно покрылся болотной жижей, успевшей затвердеть под воздействием холода и на коленях, и ниже, и выше оных. Температура воздуха (по показаниям встроенных датчиков) опустилась до минус пятнадцати градусов Цельсия.
Портнов думал. Ситуация складывалась пренеприятная. Капитан-лейтенант банально заблудился. Прошло целых три дня с того момента, когда разведчика высадил десантный бот. Задача казалась совершенно простой. Надо было найти контейнер с прикрепленным к нему маяком. В контейнере содержалась информация, оставленная русским резидентом с пиратской планеты Ганза. Предполагалось, что «Шмелю» удалось выявить контакты ганзейцев в ряде планетарных систем, входящих в состав Звездной Российской империи.
Ганзейцы не являлись обычными корсарами. Они не интересовались ни золотом, ни трансурановыми рудами, ни даже рабами. Корабли Ганзы захватывали исключительно звездолеты-курьеры, перевозившие новейшее программное обеспечение, и совершали нападения на центры, где велись новейшие разработки в сфере компьютерной техники, нейросетей и технологий соответствующего профиля. Причем ганзейцы точно знали, где и что брать. То есть имели сообщников на территории империи, и явно высокопоставленных.
Резидент «Шмель» после нескольких лет работы на Ганзе собрал необходимые данные и перебросил их на Венету, входящую в группу независимых миров, разбросанных по окраинам Российской империи и Демократического Конгломерата. Венета, колонизированная недавно, имела население всего в сто тысяч человек, раскиданное по трем материкам. Так что, передвигаясь по планете, месяцами можно было вообще не подойти к жилым местам. Развитой промышленности Венета не имела и жила поставками аграрной продукции. Ганзу Венета не привлекала ни под каким соусом. Поэтому резидент и спрятал контейнер здесь.
Портнов нашел контейнер без проблем, но вот дальше…
Капитан-лейтенант при попытке вернуться к организованной заранее точке эвакуации столкнулся с отрядом ганзейцев, неведомым образом очутившимся на Венете. Впрочем, в данном случае попахивало либо предательством, либо провалом резидента. Георгий, сразу поняв, что против восьми человек ему не выстоять, вынужденно отошел на болота. Однако ганзейцы последовали за ним. В перестрелке трех пиратов Портнов выбил. Но положение все равно казалось аховым. Преследователи были лучше вооружены и защищены.
Все-таки судьба развернулась в пользу разведчика. На ганзейцев неожиданно напали местные представители фауны, этакая смесь крокодила с бульдогом, будто вышедшая со страниц Дантова «Ада». «Крокодилов» пробудил от зимней спячки шум и выстрелы на болотах. Разозленные этим, звери напали на ганзейцев и не оставили от пиратов «ни рожек, ни ножек», как повествуется в детской сказке про незадачливого козлика. Портнова «крокодилы» не заметили, все же ему посчастливилось достаточно далеко находиться от зоны атаки животных.
Схватка с пиратами не прошла даром для космолетчика. Кто-то из ганзейцев все же сумел попасть в капитан-лейтенанта. Ранить или убить-то не сумел, но вот интерактивная карта и навигационное устройство оказались полностью уничтоженными. И Портнову только и оставалось стоять посреди болотища и размышлять над тем, как выйти к людям и подать сигнал на «Александра Суворова».
Под ногами Георгия струился туман, вверху пламенели звезды. А выхода человек не находил. Портнов сдернул шлем, и студеный ветер Венеты дико жиганул лицо и запутался в черной густой шевелюре волос. Ветер же заставил заслезиться глаза. Как вдруг издали послышалось песнопение:
«Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума. В нем бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися, Солнцу правды, Тебе ведети с высоты Востока.Господи, слава Тебе!»
«Стоп, – помыслил Портнов. – Сегодня же Рождество Христово! И угораздило меня, грешного, застрять на болотах в такой праздник». И еще в голову чередой нахлынули думы: «Ведь по ориентирам в двадцати километрах от закладки должна находиться православная община во главе с протоиереем Александром Ивченко. Этого священника знали во всей империи как последователя старца Софрония, занимавшегося реабилитацией жертв тоталитарных сект. Оттого и поселились Софроний и Александр на отдаленной планете. Звездный крейсер «Александр Суворов» доставил общине и церковную утварь, и инструменты, и необходимые стройматериалы. У поселенцев имелась и связь со звездолетом».
В тумане опять послышалось песнопение. Георгий уловил звуки: «Христос раждается, славите: Христос с небес, срящите: Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися».
Портнов резко развернулся и двинулся на голоса. Болото хлюпало, ледок трещал, туман садился на лицо капельками воды. А разведчик шел и вспоминал, как еще ребенком вместе с бабушкой наряжал праздничную ель, как ходил в ближний Покровский храм, как курсантом впервые попал на Рождественский бал во дворце Его Императорского Величества Николая V, как познакомился с Настеной…
Топь быстро закончилась. Туман рассеялся. И перед офицером возникла хижина, из коей степенно вышел монах и поклонился в пояс.
Поселком тут и не пахло. Кругом стоял сумрачный лес. Портнов несколько приуныл. Седой старец в истрепанной рясе и изрядно поношенной скуфейке по-доброму взглянул на капитан-лейтенанта.
«Нет. Это не отец Софроний и не отец Александр, – рассудил Портнов. – Какой-то отшельник, что ли, прибившийся к общине».
В хижине горели свечи, тихо потрескивая, выплескивали свет во тьму леса. Георгий решился попросить:
– Отче, ради Христа, выведи к поселению!
Старик молча развернулся и пошел вглубь леса, приветливо махнув рукой, словно предлагая следовать за собой. Портнов, тяжело вздохнув, решительно направился за монахом.
Вновь где-то впереди запели:
«Веселитеся, праведнии, Небеса, радуйтеся, Взыграйте, горы, Христу рождшуся! Дева сидит, Херувимом подобящися, Носящи в недрех Бога Слова воплощенна; Пастырие Рожденному дивятся, Волсви Владыце дары приносят, Ангели воспевающе глаголют: Непостижиме Господи, слава Тебе!»
Тропка, пропетляв между великанами-деревьями, вздернулась к холму. И Портнов узрел дома и православный христианский храм почти у самого изголовья чащобы.
Над взгорком разлились строки: «Жезл силы послет Ти Господь от Сиона, и господствуй посреде врагов Твоих. С Тобою начало в день силы Твоея во светлостех святых Твоих».
Георгий чуть слышно прошептал: «Спаси Бог тебя, батюшка». И споткнулся, хлопнувшись лицом вниз. Устыдившись падения, офицер стремительно вскочил. От домов и церкви к нему бежали люди. А старец исчез, похоже, отправившись обратно, к хижине…
До прилета шаттла с «Александра Суворова» Портнов успел и отдохнуть, и побывать на праздничной трапезе, и отоспаться. Отец Александр лично сопроводил капитан-лейтенанта к челноку. Перед посадкой Георгий спросил:
– Отче, а нельзя ли чем помочь тому монаху, что проживает в лесной хижине? Вывел он меня. Я понимаю, что он не зря сторонится всех, но все-таки?..
Священник недоуменно развел руками:
– Так нет никого в лесу. Там перед уходом ко Господу молился в уединении отец Софроний. Но батюшка скончался десять лет тому назад.
Портнов перекрестился и неловко шагнул внутрь шаттла…
Кораблик поднялся над Венетой. До стыковки с крейсером оставалось еще примерно сорок минут. Разведчик сидел в кресле и трепетно наблюдал в иллюминаторе, как планета неторопливо начала отворачивать в правую сторону. Болота и леса скрылись почти сразу, укрытые дымкой облаков. Портнов напряженно размышлял о том, что зря не рассказал священнику о явлении старца Софрония. Но ничего, он потом напишет письмо отцу Александру. И еще. Георгий наверняка знал, что ныне в мерзлом лесу, около заброшенной хижины, обязательно пропоют теплые голоса:
«Кто бог велий, яко Бог наш?
Ты еси Бог, творяй чудеса,
Ты еси Бог, творяй чудеса.
Творяй, творяй, творяй чудеса, творяй чудеса!»