Без царя в голове. «Левые» идеологии «утробистого человека»
Ряд российских экспертов и публицистов (например, те же – А. И. Фурсов и С. Е. Кургинян) буквально приходят в восторг о того, что достаточно значительная часть политически активной молодежи повально стремиться усвоить «левые» идеологические проекты. Причем эти ученые господа искренне полагают, что для будущего России данный выбор является наилучшим.
Судьба СССР ничему не научила их, хотя они часто и заявляют об обратном. Кризис советской идеологии (приведший к развалу Союза, сперва духовному, а потом и физическому) оправдывается чем угодно, но только ни фундаментальным провалом на структурном уровне самой идеологии, при попытке скрещивания и совмещения откровенного «левачества» с ценностями традиционного (то есть нормального) общества…
В 1871 году Алексей Константинович Толстой опубликовал свою балладу «Поток-богатырь», в которой есть весьма примечательные строки:
«В третий входит он дом, и объял его страх:
Видит, в длинной палате вонючей,
Все острижены вкруг, в сюртуках и в очках,
Собралися красавицы кучей.
Про какие-то женские споря права,
Совершают они, засуча рукава,
Пресловутое общее дело:
Потрошат чье-то мертвое тело.
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,
А они восклицают ехидно:
«Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит!
Современности вовсе не видно!»
Но Поток говорит, очутясь на дворе:
«То ж бывало у нас и на Лысой Горе,
Только ведьмы хоть голы и босы,
Но, по крайности, есть у них косы!»
И что видеть и слышать ему довелось:
И тот суд, и о Боге ученье,
И в сиянье мужик, и девицы без кос –
Все приводит его к заключенью:
«Много разных бывает на свете чудес!
Я не знаю, что значит какой-то прогресс,
Но до здравого русского веча
Вам еще, государи, далече!»
И так сделалось гадко и тошно ему,
Что он наземь как сноп упадает
И под слово прогресс, как в чаду и дыму,
Лет на двести еще засыпает.
Пробужденья его мы теперь подождем;
Что, проснувшись, увидит, о том и споем,
А покудова он не проспится,
Наудачу нам петь не годится».
Чем же интересно это литературное произведение в идеологическом плане? Оно четко фиксирует отношение к человеку не как к существу сложному, принадлежащему двум мирам: материальному и духовному, но как к объекту, исключительно, биологическому. «Девицы, потрошащие мертвое тело» – это представительнице «левой» идеологии, где ни Богу, ни человеку места нет. С таким же точно успехом они потрошили и лягушек.
А. К. Толстой, конечно, лишь посмеялся над «леваками», но ежели бы он дожил до 1917 года, то здесь бы ему и примитивная улыбка не пришлась к лицу – ради пресловутого «прогресса» «аптекари и патриоты» убили Российскую Империю.
В XXI веке, по всему миру, произошло разрушение традиционных, развивающихся органически, по внутренним законам своим, обществ. Войны без правил и без сочувствия к побежденным, варварские бомбардировки городов, уничтожение детей, женщин и стариков стали обыденными явлениями. Такими, что о них даже и говорят лишь вскользь при очередном насаждении «демократии» в Ливии или Ираке. В странах спокойных и сытых к людям подходят как к скоту. Ювенальная юстиция живенько напоминает работу зоотехника в советском колхозе. Семья намеренно раздрабливается и разваливается. Политика превращается в брачные игры шакалов. И все это происходит под влиянием «левых» идеологий: либерализма, фашизма и коммунизма. А «правых» идеологий, где на первом месте стоит Бог, на втором – монархия, на третьем – самобытность народная днем с огнем не сыщешь.
А породил «левые» идеологии в XIX веке тип «утробистого человека» (по М. Е. Салтыкову-Щедрину), которому постоянно желалось «…не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». И уж при таком мышлении исчезают и религия, и государственная организация, и семья, и право.
«Утробистый человек» – вершина эволюционного пути человечества по Дарвину. Он на уровне инстинктов не может быть верующим в Бога и верным монархии, а тем более интересующимся судьбами народными.
Расизм, как теория и практика, это находка утробистого человека». Здесь логика то достаточно прозрачна: те расы, что больше захватили территорий, севрюжины в тоннах, понастроили складских помещений для оной и есть расы прогрессивные. Иные же, не успевшие хапнуть или «ободрать» кого-нибудь – расы не жизнеспособные, отсталые и тормозящие развитие человеческого рода.
Жозеф де Гобино, Арман де Катрфаж и Хьюстон Стюарт Чемберлен двигали идеологию «белого» «научного расизма» в массы XIX столетия. Кстати, нелепо считать, что «черный» «научный расизм» или «желтый» появились гораздо позже. Нет, они возникают почти одновременно. Например, основатель «черного» расизма Эдуард Уилмот Блайден (Либерия) опубликовал свои идеи в 70-х гг. того же XIX в.
Либералы, фашисты и коммунисты любят разыскивать истоки своих идеологических учений в глубинах времени, доходя чуть ли не до истории Древнего Египта или, на худой конец, до Античности. Но это все не более, чем шутки на исторической почве.
Современные нам эти «левые» идеологии вышли из «научного расизма», хотя на первый взгляд сей вывод и кажется странным.
«Научный расизм» предполагает, что одной расе или меньшему кластеру – нации, преподносят успех биологические данные. И она или они выигрывают конкуренцию за счет этого самого природного превосходства.
Либерализм, проповедующий автономность личности, свободу поступка и т. д., оправдывает возвышение одних людей над другими, прежде всего, из-за генетического или иного превосходства.
Фашизм (уже – нацизм!) утверждает, что нация должна доминировать опять же по тому, что есть в ней природного, доставшегося от талантливых предков.
Коммунизм продвигает победу «прогрессивных» классов над отсталыми, то есть проигрывающими конкуренцию в следствии объективных законов развития.
То есть «севрюжина» достается тем, кто больше ее достоин. А проигравшие в борьбе за нее могут утешиться своей слабой природой, не позволившей вырывать куски из горла соперника.
«Правые» идеологии поднимают человека к горнему миру, а «левые» упаковывают в дольнем. «Правые» зовут к ангелам, а «левые» обращают в животное.
Либерализму Бог нужен, разве как толчок для развертывания мира, а далее человек действует совершенно по своему произволу в рамках природных и экономических законов. Фашизму и коммунизму Бог вообще не необходим.
Если по православному пониманию семья – это «малая Церковь», то по «левым» идеологиям она в лучшем случае – «ячейка общества», в худшем – «место воспитания конкурентной личности» или производство «белокурых бестий».
Либерализм, фашизм и коммунизм принципиально антимонархичны. Наследственная монархия, особенно Русское Самодержавие, совершенно им не подходит. Не случайно для либералов во главе государства должен стоять избранный чиновник, так сказать, демократически поразивший несостоятельных соперников. Но беда только в том, что на выборах частенько побеждает не лучший, а тот, кто менее совестлив и болтлив. Монарху уговаривать толпу голосовать за себя не надо. Он и так правит «милостью Божией».
А фашизм и коммунизм тоже не случайно замещают монарха «вождем». Монарх прибегает к репрессиям только в катастрофической политической ситуации. «Вождь» должен в обязательном порядке убирать конкурентов, сомневающихся в его прозорливости и безгрешности в принятии решений. И «вождь» ежедневно должен доказывать массам свою особенность и неповторимость. Иначе почти как при первобытнообщинном строе его сметут.
Царь «утробистому человеку» – первейший враг. Монархия автоматически ограничивает любителя севрюжины в его поползновениях к власти.
На вере в Бога, царизме и единении государя с народом и держалась Россия веками при постоянном напоре иноплеменников. СССР же, построенный «утробистыми человеками» рухнул примерно через 70 лет.
И сейчас радоваться возвращению в умы «левых» идеологий, пахнущих севрюгой, может только тот, кому Россия или не потребна, или деятель, являющийся откровенным последователем гоголевского Манилова.
