Этногенез древних евреев и Ветхий Завет
В истории человеческого рода есть множество нерешенных проблем и загадок. Этногенез древних евреев и возникновение единого публицистического дискурса Ветхого Завета в связи с ним мы относим именно к таким уж если и не раскрытым, то, по крайней мере, не в полном объеме рассмотренным проблемам. Долгое время в научных кругах России вышеупомянутый вопрос как–то отодвигался на второй план – и прежде всего потому, что апологеты «грубого материализма» занимались в ХХ в. неистовой критикой древнееврейского монотеизма и Библии. Противники примитивных материалистических воззрений тоже далеко не всегда старались соблюсти этические стандарты научного спора. Какой–то садомазохистский пафос преобладал над трезвостью мысли. В СССР атеизм, возведенный в ранг государственной псевдорелигии, вел настоящую интеллектуальную войну против иных религиозных систем, нанося мощные удары по монотеистическим верованиям, но снисходительно относясь к простейшему идолопоклонству. Ныне положение значительно изменилось, дискуссии стало возможным вести в нормальном тоне, умышленно не скрывая никаких фактов, в результате чего и появился целый ряд вполне объективных и интересных научных публикаций.
Между тем, с каждым годом выявляется все больше и больше признаков, говорящих непредубежденному исследователю, что современная цивилизация постепенно обретает облик цивилизации языческой. Вовсю идет масштабное распространение пренелепейших суеверий и «дикого» многобожия, обряженных в новомодные рекламно–философские упаковки. В подобном положении изучение процессов древнееврейского этногенеза, в их единстве с религиозными представлениями «моисеевой церкви» и религиозно–публицистическим дискурсом Библии, приобретает особый смысл, уж больно наивные, но одновременно и разрушительные для личности человека языческие культы внедряются в нашу жизнь, иногда полностью попирая демократические права и свободы. При подготовке данной работы использовалась разнообразная научная литература, относящаяся к отдельным областям гуманитарного научного знания. Главным инструментом анализа являлась теория пассионарного этногенеза Л. Н. Гумилева (представляющая собой разновидность цивилизационного подхода в изучении историософских вопросов), следовательно, приоритет был отдан книгам данного автора. Наше исследование никогда бы не состоялось без помощи концепций и материалов, представленных в следующих трудах: И. Р. Тантлевский. Введение в Пятикнижие. – М., 2000; Н. Л. Мерперт. Очерки археологии библейских стран. – М., 2000; Ян Ассман. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации. — М.,1999; И. Ш. Шифман. Ветхий Завет и его мир. – М.,1987; С. С. Аверинцев. Образ античности. – СПб., 2004; А. П. Лопухин. Библейская история Ветхого Завета. В 2–х томах. Репринтное издание. – Свято–Троицкая Сергиева Лавра,1998; И. Д. Амусин. Кумранская община. – М.,1983; В. П. Бабинцев. Москва и Иерусалим. – Белгород, 1996; В. В. Ученова. У истоков публицистики. – М., 1989; Р.В. Жолудь. Начало православной публицистики: Библия, апологеты, византийцы. – Воронеж, 2002; Л. Е. Кройчик. Энергия информации: вызовы ХХI века//Акценты. Новое в массовой коммуникации.– 2004. – № 1–2; Л. Г. Свитич. Феномен журнализма. – М., 2000 в др. Все цитаты из Библии на русском языке приводятся по Синодальному переводу. Однако условимся о применяемых нами терминах и дефинициях. Под религиозной протопублицистикой мы понимаем систему семиотического религиозного или парарелигиозного творчества, манифестирующую социально–религиозные дискурсы, в наибольшей степени обладающие сакральной информативностью и публицистическим потенциалом. Религиозная публицистика – это система устного или письменного литературного религиозного, а также парарелигиозного творчества, манифестирующая публицистические дискурсы на основе публицистических фактов, являющихся метаморфизированными иконами (авторски метаморфизированными!) фактов социально–религиозной реальности. Религиозная прапублицистика – это система устного или письменного литературного религиозного или парарелигиозного творчества, манифестирующая публицистические дискурсы на основе фактов, подобных публицистическим, ярко выраженной метаморфизации, в авторском стиле, фактов социально–религиозной реальности не наблюдается. Кроме того, мы вводим понятие доминирующего кода религии, под которым мы понимаем систему информационно доминирующих идей, подчиняющую себе вероучение (уже догматику), культ и религиозные институты соответствующей религии (институты мы рассматриваем только в организационном ракурсе). Ереси возникают в результате изменения по тем или иным причинам доминирующего кода религии, то есть при прямом нарушении структурно–элементарного единства системы. Тоталитарные секты появляются, как правило, при замещении одного или нескольких элементов религиозной системы, а также при насильственном сокращении элементов и связей; возможны и перекомбинированные варианты замещений элементов при сокращении связей. Всякое литературное произведение, сборник и т. д. обладает своим доминирующим кодом. Доминирующий код Библии – это система информационно доминирующих идей, подчиняющая себе структуру и содержание всего Священного Писания. Если же какой–нибудь текст при буквальном толковании не в полной мере соответствует доминирующему коду, то это соответствие достигается путем аллегорического толкования его смысла, образов и т. д. Доминирующий код Библии возник не в результате механического сочленения доминирующих кодов Ветхого и Нового Заветов, а вследствие диалектически непротиворечивого объединения их. Доминирующий код любой священной книги любой религии мы определяем аналогично нашему пониманию дефиниции доминирующего кода Библии. Естественно, что в монотеистических мировых религиях есть много общего в доминирующих кодах священных книг (см. таблицу «Доминирующий код священных книг иудаизма, христианства и ислама»), можно даже утверждать, что они обладают одним единым доминирующим кодом. Рецессивный код Библии – это система идей, закономерно вытекающих из идей, входящих в доминирующий код и проявляющихся в текстах, в качестве дополнения или разъяснения идей доминирующего кода. При аллегорическом толковании (дешифровке) Священного Писания рецессивный код может иногда даже замещать доминирующий код, а рецессивная идея заменять доминирующую – все это неизбежно создает условный потенциал для еретического прочтения Библии в общем, Ветхого или Нового Завета в частности. Для того чтобы избежать подобного, существует проверка толкования Священным Преданием, которое обладает своим доминирующим кодом, состоящим из доминирующего кода и рецессивного кода Священного Писания. И в христианстве, и в иудаизме, и в исламе отказ от Священного Предания при толковании Священного Писания неизменно приводил к возникновению большого количества сект абсолютно профанного типа, обладающих сниженным религиозно–эстетическим чувством и вторично архаизированной догматикой…
По существу, все основные современные переводы Ветхого Завета опираются на два древних текста: масоретский и Септуагинту. В тех случаях, когда Септуагинта не совсем совпадает с масоретским текстом, перевод имеет много общего с самарийским Пятикнижием. О вариациях в текстах Ветхого Завета в науке сказано вполне достаточно, тем паче в наши дни вышло немало хороших научных и научно–популярных брошюр по этой тематике. И здесь далее мы углубляться не будем. Нас гораздо сильнее волнует связь книг Ветхого Завета, публицистического дискурса Ветхого Завета и этногенеза ветхозаветных евреев. В отношении Книги Иова ныне бытуют самые наипротивоположнейшие мнения: то данную часть Библии объявляют чуть ли не относящейся к 3 в. до н. э., а то пересылают и в 18 в. до н. э. Разброс сей буквально невыносим, причем выстраиваются аргументы строго по ранжиру, в соответствии с той или иной точкой … измышления. Как тут не вспомнить слова Г. К. Честертона, правда, сказанные совсем по другому поводу, но примечательные и для обрисованной выше ситуации: «Изобретатель может понемногу создавать аэроплан, даже если он складывает цифры на бумаге или кусочки металла у себя во дворе. Когда он ошибется, аэроплан поправит его, свалившись на землю. Но если ошибется антрополог, рассуждающий о том, как наш предок жил на деревьях, предок, ему в поучение, с дерева не упадет»[1, 111]. Печально, но и том Библии тоже не огреет по голове неразумного историка или филолога! С точки зрения теории этногенеза Л. Н. Гумилева, Книгу Иова мы должны отнести к пусковому моменту этногенеза древних евреев. Жизнеописание Иова могло быть создано в это время. Скорее всего, выходцы из условной земли Уц влились в новый этнос. Книга Иова показывает удивительное одиночество пассионария среди гармоничных людей, уже в сем проявляется ее высокий публицистический потенциал. Иова постигли беды. Друзья, пришедшие «наставить» библейского страдальца, выстраивают свои речи в простом соответствии с законами формальной логики. Но это не устраивает Иова, пассионарность нельзя усмирить логикой, императив: «Надо исправить мир, ибо он плох», – нельзя погасить ни дружеским участием, ни спокойным объяснением. А что же удовлетворило пылающую душу смиренного Иова?
«Господь отвечал Иову из бури и сказал: кто сей, омрачающий Проведение словами без смысла? Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне: где ты был, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божий восклицали от радости?» (Иов. 38, 1–8). Житейские причины бедствий не могли остановить Иова, и только ответ Бога, голос из бури (символ далеко не случаен!), нелогичный ответо-вопрос раскрывает Иову все. А Иов? Оказывается, не нужны ему скопища благ земных, ему нужен сам Господь Бог, и никак не меньше! «Я слышал о Тебе слухом уха: теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов. 42, 5–6). Праведный Иов – истинный пассионарий. Иов – нищий духом, он – ани (анавим – мн. числ. древнеевр. яз.). Однако ани ведь означает обыкновенного нищего, без обозначения рода и племени. Анавим – это пассионарии раннего библейского времени. Ани не ищет золота и изумрудов, он взыскует вышнего, ани готов пострадать за свою горнюю веру и уже из сего видно, что слово «пассионарий» синоним слову «ани». В Книге Иова великолепно манифестируется главная идея из комплекса доминирующих идей Библии – монотеизм, и здесь же, в поэтической форме, рассматривается проблема акта коммуникации по схеме: человек – Бог, Бог – человек.
Книга Иова изначально публицистична, она пытается ответить на актуальнейшие сакральные вопросы своей эпохи, и, изучая данную часть Ветхого Завета, убеждаешься на сто процентов, что «публицистический текст – всегда дискурс»[2, 8]. В сводной таблице «Ветхий Завет и этногенез» мы рассположили книги первой части Библии (по предполагаемому времени написания) по фазам этногенеза. Например, Бытие очень хорошо согласуется с эпохой подъема, причем не только в этногенетическом, но и культурологическом плане. «Бытие» – это синтез в культуре, это ответ на вопрос о происхождении мира и людей, особый сакральный взгляд на историю, пропитанный пассионарностью. Не будем голословны, скажем, библейский Ной – это ани, пассионарий, а его окружение состоит из субпассионариев. Эон Ноя – это период, когда древние евреи как этнос еще не появились, а строитель ковчега живет во дни обскурации, которые лучше, чем словами из Библии и не опишешь: «…И воззрил Бог на землю, и вот она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт, 6, 12). Истинно! Обскурация – извращение пути этноса в мире! Псалтирь, в отличие от Книги Бытия, была написана на различных фазах этногенеза, поэтому в псалмах и встречаются разнообразные императивы поведения и мышления. Переход в фазу надлома, например, иллюстрируется строками псалма 56:
«Душа моя среди львов: я лежу среди дышущих пламенем, среди сынов человеческих, у которых зубы – копья и стрелы, у которых язык – острый меч» (Пс. 56, 5). Интересен и псалом 68–й: «Ненавидящих меня без вины больше, нежели волос на голове моей; враги мои, преследующие меня несправедливо, усилились, чего я не отнимал, то должен отдать» (Пс. 68, 5). Большинство псалмов мы должны отнести либо к фазе надлома, либо к переходу в надлом: чувство неуверенности, неустойчивости миропорядка возникает в эти периоды этногенеза, и человек более настойчиво направляет свои плачи, моления и хваления к Богу, то есть за пределы своего собственного мира ощущений и осязаний. Публицистичность Псалтири – это публицистичность ритуала. В Псалтири ритуал проявляет себя как жанр религиозной прапублицистики. Книга Иудифи, по–нашему мнению, явно написана в фазу обскурации. Несмотря на патриотический смысл книги, она все–таки защищает обскурантистский стереотип: «Будь таким, как мы!» Множество несовпадений реальных исторических событий и событий Книги Иудифи позволяют сделать вывод, что здесь проявились обскурантистские тенденции, может быть, с некоторым уклоном в мемориальную фазу, когда этнос вспоминает свое великое прошлое, которого на самом–то деле и не было. О других книгах Ветхого Завета мы далее размышлять не будем, так как основные данные представлены в нашей сводной таблице.
Уникальность Библии заключается в том, что составленная из книг, написанных в разные эпохи, на отличающихся друг от друга фазах этногенеза, в исторические периоды, иногда совершенно не сходные между собой, она в совокупности является единым вневременным публицистическим дискурсом. Не случайно люди, читая Библию, в какой–нибудь из ее книг всегда находят нечто нужное для своего духовного состояния (в конкретный день или конкретный час), для удовлетворения своих духовных потребностей вне зависимости от принадлежности к тому или иному народу или же географии проживания. Пожалуй, можно утверждать, что Библия (да не обвинят нас в кощунстве!) является религиозным «омнибусным чтивом», отвечающим на запросы определенных людей, находящихся в определенных психических состояниях (изменяется со – стояние – изменяется и интерес: вместо Книги Иова, например, читаем Песнь Песней!). Теперь начнем ab incunabulis. Попытаемся выявить библейские «свободные атомы» в этнической мозаике древнего Леванта, рассмотрим библейскую историю как бы изнутри ветхозаветных текстов.
Первым древнееврейским пассионарием был Фарра – отец Аврама (Авраама), по крайней мере, это вытекает из ветхозаветных текстов[3]. Движение из Ура к Харрану следует означить как явление АПП (аккреции первого порядка)[4,40]: Харран находился на оси пассионарного толчка, а Ур – нет, так что Фарра с семейством, родственниками и слугами направление выбирал вполне целенаправленно.
Но почему Фарра покинул Ур? Как нам кажется, четкого представления или гипотезы о причинах переселения Фарры и Аврама в ученом мире не имеется: вариантов слишком много. Quot homines tot sententiae. Наиболее примечательными нам представляются две версии. Дадим вкратце изложение и критику оных. Н. Я. Мерперт в своей книге «Очерки археологии библейских стран» приводит точку зрения А. А. Немировского, который связывает переселение древних евреев с деятельностью касситского царя Вавилона Кадашман–Хорбе Первого, направленную на изгнание сутиев – амореев[5, 188]. Датируется это событие началом 14 в. до н. э. Этим же, по сути, объясняется контакт Аврама с хеттами на территории Палестины. Но в Библии нигде не говорится об изгнании или «выходе из плена», а ведь подобная сентенция была бы вполне уместной, скажем, Бог избавляет Фарру и Аврама от нечестивого касситского царя! В Библии – об этом ни слова… Отметим, что и датировку касситского правления в Вавилоне нельзя считать общепризнанной и устоявшейся; плюс к этому – а были ли хетты, с которыми встречался в Палестине Аврам, собственно хеттами? Вряд ли. Аргументы в пользу этого не кажутся нам убедительными. И еще, если принять доводы А. А. Немировского и Н. Я. Мерперта, то при логичном следовании им придется автоматически исключить пребывание древних евреев в Египте, что не соответствует не только традиции, но и сообщениям древних авторов (причем некоторые из них были настроены чисто антисемитски), да и вдобавок к вышеизложенному оказывается, что вполне проверяемые даты уже периода Давида – Соломона становятся недостоверными. Таким образом, принять гипотетические построения А. А. Немировского мы не можем.
И. Р. Тантлевский соотнес переселение Фарры и Аврама из Ура в Харран с временным промежутком где–то около 1740 г. до н. э. В 1742–1741 гг. до н. э. города Ларса и Иссин восстали против вавилонского царя Самсуилуны[6, 134 – 135]. Восстание возглавил Римсин Второй. Город Ур тоже принял участие в мятеже. В 1739 г. до н. э. вавилонское войско захватило город Ур, в результате чего произошло полное обезлюживание его. Данная гипотеза кажется убедительней, чем рассуждения А. А. Немировского. Все хорошо, но в Библии об этом опять ни слова. Тут либо придется отвергнуть Ветхий Завет как источник вообще, либо признать, что ну не было в период ухода никаких восстаний, изгнаний и моровых поветрий! Не было – и все тут! Мы предпочитаем в данном случае доверять молчанию Библии. Гораздо проще объяснение, предлагаемое А. П. Лопухиным в книге «Библейская история Ветхого Завета»[7]. Лопухин считал, что отвращение к языческим культам Ура заставило «благочестивых» Фарру и Аврама уйти из города. Это объяснение неплохо согласуется с текстом Ветхого Завета и теорией пассионарного этногенеза Льва Гумилева. Пассионарии всегда рвут связи с окружающим миром и привычным религиозно–социальным укладом, они стремятся изменить общество в соответствии со своим собственным вкусом – в цивилизованном Уре сделать сие было практически очень и очень сложно – пришлось начинать новый путь. Кстати, в Уре предки Аврама были пришельцами, есть указания в текстах, что переселились в Ур они откуда–то с севера Месопотамии. Потомки Евера (вероятно, что от этого имени происходит этноним «ибри»), т. е. Фарра и Аврам ушли не куда–то в неизведанные земли, а в Харран.
Фарра умирает в Харране, брат Аврама – Нахор – никуда не желает идти далее Харрана, и дорогу в Палестину (Ханаан) пришлось торить Авраму и племяннику его Лоту: второе и третье поколения древнееврейских пассионариев ищут «обетованную землю». Мы думаем, что через имена Аврама и Лота в Библии происходит процесс атрибутации отдельных близкородственных этнических групп. И уже поэтому использование имен патриархов обладает неким публицистическим объемом. Сейчас нам представляется важным разобраться с терминами, фигурирующими в древних письменных источниках, такими как «хапиру» (хабиру, апиру, хабири), «шосу», «иври» (иврим). И. М. Дьяконов и вслед за ним И. Р. Тантлевский явно различают шосу, хапиру и ибри [8, 136 – 139]. Шосу – это кочевники, живущие в шатрах, занимающиеся скотоводством и грабежами на караванных путях. Хапиру – это наемники, своеобразные «солдаты удачи» на службе у иноземных правителей. И. М. Дьяконов подчеркивает, что хапиру являются изгоями, а И. Р. Тантлевский утверждает, что если провести историческую аналогию, то хапиру будут тождественны козакам в России[9, 138]. В отношении ибри точка зрения одна – это потомки Евера, выходцы из–за Евфрата. Если применить для анализа теорию Л. Н. Гумилева, то в этногенетической перспективе будет вырисовываться следующая картина: шосу – это группа кочевых родов, остаток предыдущего пассионарного толчка («пепел» его), среди шосу доминируют, по всем показателям, субпассионарии. Судьба шосу неизбежна и незавидна – растворение среди новых этносов и субэтносов или сохранение в качестве реликта. Хапиру – это «люди длинной воли», «свободные атомы» нового пассионарного толчка. Они сходны не с российскими козаками (козаки – самостоятельный субэтнос), а, например, с группами пассионарных монголов еще до появления державы Чингис–хана. Вероятнее всего, из хапиру вышли знаменитые гиксосские правители древнего Египта. Исторические факты сами приводят нас к такому выводу. Ибри – это этническая консорция, породившая впоследствии древнееврейский этнос, объединившись, естественно, с другими консорциями. Во главе ибри, в интересующий нас период библейской истории, и стоял патриарх Аврам (Авраам). Из Ветхого Завета мы узнаем, что состав ибри был этнически не однороден, тут типичен хотя бы и Елеазер из Дамаска, управляющий домом Аврама и возможный наследник последнего (Быт. 15, 2–3). Перед нами консорция, объединение в которую произошло по двум идеолого–религиозным принципам: вере в единого Бога и верности своему харизматическому предводителю, т. е. Авраму.
Путь «консорции Авраама» из Харрана в Ханаан определить достаточно легко. Конечно, дорог в зоне Благодатного Полумесяца много, но Аврам мог идти только по большим караванным трактам, ведь людям и скоту нужны и еда, и вода (следует учитывать количество и человек, и животных). Самой простой здесь являлась дорога через древний Дамаск (Димашку). Древнееврейский писатель Иосиф Флавий сообщает, что Аврам якобы даже правил в Дамаске[10, 27]. Впрочем, это известие достаточно позднего происхождения. Однако не следует отвергать его как совершенно фантастическое, так как в той исторической обстановке нейтральный по отношению к автохтонным пассионарным группам, пришлый пассионарий имел полную возможность добиться власти, условно говоря – перед нами дамасский вариант «призвания варягов». О пребывании Аврама в Дамаске писал и раннехристианский писатель Иустин Философ, но не является ли его сообщение простой перефразировкой Иосифа Флавия? Движение Аврама по Ханаану – это путь в сторону условного юга: в конце концов древнееврейская консорция оказывается в Египте, пройдя в направлении, указанном гиксосами. Время пребывания Аврама в Египте – это годы правления 15–й династии. Когда консорция покинула страну, то взяла с собой и местных пассионариев (Агарь и др.) Древнееврейская консорция, странствуя от Евфрата и до Нила, как бы втягивает в себя пассионариев, увеличивая постоянно свой пассионарный потенциал. Если отшествие Фарры из Ура определялось импортируемым пассионарным толчком, то по пути следования происходит импорт пассионарности через вбирание «свободных атомов» внутрь консорции, причем в дальнейшем этой консорции предстояло самой раздробиться и выбросить излишнюю пассионарность. «Консорция Авраама» породила, по крайней мере, две дочерние: «консорцию Лота» и «консорцию Измаила», а сама переродилась в «консорцию Исаака», из коей и образовался древнееврейский этнос – «этнос Иакова – Израиля». События в Палестине после возвращения Аврама из Египта являются интереснейшими для нас, в особенности для фиксации точки этногенетического развития. Лот и Аврам расходятся, наблюдается первое деление консорции. Потом происходит эпизод с захватом Лота врагами и освобождение его Аврамом. Аврам действует не только с представителями своей консорции, но и с союзниками (Быт. 14,13–16). При этом можно утверждать, что единение Аврама с Анером, Эшколом и Мамрием построено по принципу положительной комплиментарности – «люди длинной воли» непременно помогают друг другу. Несомненно, что пассионарием был и Мелхиседек – царь Салимский, коего Библия определяет как служителя Бога Всевышнего. Любопытен для нас и ответ Аврама царю Содомскому после того, как патриарх освободил Лота, заодно и вернув содомскому правителю его достояние: «И сказал царь Содомский Авраму: отдай мне людей, а имение возьми себе. Но Аврам сказал царю Содомскому: поднимаю руку мою к Господу Богу Всевышнему, Владыке неба и земли, что даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Аврама; кроме того, что съели отроки, и кроме доли, принадлежащей людям, которые ходили со мною; Анер, Эшкол и Мамрий пусть возьмут свою долю» (Быт. 14, 21–24). Своими поступками и речами библейский Аврам увеличивал как бы свой родовом фарн и привлекал к себе пассионариев (люди любят любимцев Бога!).
Изменение имени Аврам на Авраам – необычный сакральный акт, оно знаменует собой окончательное оформление этнического поля древних евреев, которое становится самозамкнутым, в этом же нам видится и увеличение публицистического фарна именования, ибо значительно увеличилась семантическая нагрузка имени. В Библии, кроме того, сообщается, что в памятование завета с Богом Авраам вводит обрезание. Данный обряд подтверждает мысль, высказанную нами ранее. «Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды всякий младенец мужского пола, рожденный в доме и купленный за серебро у какого–нибудь иноплеменника, который не от твоего семени» (Быт. 17, 12). Через священное обрезание происходит фиксация переходной точки этногенеза. Об этнической ситуации в Ханаане времен «позднего Авраама» повествует красноречиво эпизод с гибелью Содомского Пятиградия. Содомляне вели себя как типичные обскуранты, недаром в Содоме и Гоморре «не нашлось и десяти праведников». Содомляне полагали, что кроме них никто не может разуметь истины иной, чем та, которой они следовали: зятья Лота принимали слова его, предупреждения его за шутку. «Содомский сюжет» имеет большой публицистический потенциал. Из Пятиградия, после катастрофы (для нас не важно, была ли она на самом деле или нет!) уцелел только город Сигор, Лот же в итоге покинул и его. Если исходить из информации в Ветхом Завете, то Лоту предстояло стать предком моавитян и аммонитян. С точки зрения теории Льва Гумилева – это закономерный результат (вспомним, скажем, «сто черноголовых семей» из древнего Китая). Происходит через некоторое время распад и «консорции Авраама»: у Исаака и Измаила (и не только в Библии) – разные этноисторические дороги. Дробится в Харране и «консорция Нахора». Этногенез продолжается, продолжается жизнь.
Икона «странствий Авраама» сама по себе является важным элементом системы ветхозаветного публицистического дискурса. Появление этой иконы и обрастание ее публицистическими признаками–качествами явно произошло в устном творчестве древних евреев. Письменное закрепление устного слова только усилило публицистичность иконы и перевело ее с протопублицистического уровня на прапублицистический. А образ Авраама оказался чрезвычайно нужным в период исхода древних евреев из «египетского плена». Из «консорции Исаака – Иакова» родился собственно древнееврейский этнос. Мы считаем, что имена сыновей Иакова обозначают–персонифицируют субконсорции, вошедшие в новый этнос или, если выразиться точнее, протоэтнос. Формирование из этих групп субэтносов произошло чуть позднее в Египте, так что «колена Израилевы» в разное время обозначали различные в этническом плане образования: сперва субконсорции, затем консорции. а еще позже – субэтносы. Вторичное появление евреев в Египте оправдывается легко. Гиксосская династия должна была приветствовать акт переселения, так как в химерном государстве постоянно требовалась подпитка пассионарного потенциала за счет сил извне. Сообщение Ветхого Завета о выдвижении Иосифа на первые роли в египетском государстве – явление совсем не сверхординарное (правящая чужеземная династия поддерживала иностранцев, подобное в истории наблюдалось далеко не один раз). Между древними историками и писателями существуют значительные противоречия: Иосиф Флавий уверенно производит древнееврейский народ из Передней Азии, а Манефон, Алион, Лисимах и др. утверждают, что евреи и египтяне точно имели общее происхождение. С позиций теории пассионарного этногенеза этот спор бесперспективен и не имеет смысла, ибо консорция древних евреев безусловно имеет переднеазиатское происхождение, но окончательно этнос образовался на территории Древнего Египта, причем включив в себя и некоторую часть автохтонного населения. На заключительном этапе своего пребывания в Египте евреи столкнулись с одной из древнейших антисистем, порожденной сочетанием чуть ли не противоположных этнических полей. «Антисистема Эхнатона», или иначе – антисистема «атонствующих», имела несколько источников: чисто египетские корни, культ Сета из оазисов Ливийской пустыни, гиксосские основы, ханаанейские и минойские корни, вероятно, присутствие и месопотамского влияния. Уверенно можно заявить, что, по большому счету, антисистема была «подарком» гиксосской химеры. Правда, сей подарок несколько отодвинут во времени, но это понятно: когда Камос и Ямос, а затем их преемники правили Египтом, у антисистемщиков не было никаких шансов, слишком были свежи воспоминания о борьбе с гиксосами. Первоначально антисистема имела неклассический характер (по классификации, предложенной В. Л. Махначем), когда же Эхнатон с группой приверженцев вознамерился «реформировать» исконную египетскую религию, то у антисистемщиков развязались руки и антисистема приобрела классический тип, хорошо описываемый теорией Льва Гумилева. Э. Л. Лаевская пишет: «Фигура реформатора Эхнатона возникает не на пустом месте. Его мать – не египтянка, его воспитатель – возможно критянин. Он набирает наемников в армию и кушитов, сирийцев иливийцев в свою охрану. Он опирается не на традиционную знать, а на вновь выдвинувшихся и возвышенных им людей. По его требованию древнюю иероглифику пытаются соотнести с разговорным языком»[11, 212]. Существенно, что Эхнатон старается опереться в своих псевдореформах на иноземцев и выдвиженцев, а его поход против традиционного письма очень уж напоминает искажение русского правописания после 1917 г. и замещение средневековой латыни псевдоантичной гуманистами эпохи Ренессанса. Следует указать, что при Эхнатоне и в годы Возрождения идеационные формы в живописи пытаются заменить чувственными: тут неизбежно возникают параллели с павликианством и византийским иконоборчеством. Воспитатель – «возможно критянин» – это дурной знак. Почему–то некоторые современные ученые так скоропалительно отказывают в реальности событиям, сообщаемым мифом о Минотавре. Смеем утверждать, что миф не лжет и минойский Крит не был тем мирным идеальным земным раем, как его иногда изображают. древние греки знали, что говорили: на Крите были и человеческие жертвоприношения, и странные культовые игры с быком. Изъясняясь аллегорически, «Минотавр сожрал Крит». Не землетрясения, не извержение вулкана Санторин, не нашествие материковых варваров погубили минойскую талассократию, а антисистема, разъевшая изнутри блестящую цивилизацию. Минойское письмо не расшифровано прежде всего потому, что не найдено ничего подобного Розеттскому камню. Те, кто захватил минойский Крит, не интересовались прошлым острова, не интересовались именно потому, что оно им было хорошо известно и вызывало отвращение. Три догмата лежат в основе идеологии антисистемы: ложь, ненависть к окружающему миру (мир плох, ибо он реален, а не виртуален), апология убийства и самоубийства. Древние евреи испытали на себе все ужасы господства антисистемы, если верить библейским текстам. Библия рассказывает об этом подробно: были попытки уничтожения еврейских первенцев, и лживые обещания фараона Моисею, и погоня за ушедшими из Египта. Антисистема только так и могла действовать. Книга Исход, повествующая о всех этих вышеуказанных фактах, по нашему мнению, является произведением, по крайней мере, принадлежащим к области прапублицистики, вне зависимости от времени написания ее. И. Р. Тантлевский приводит версию о том, что якобы Иосиф мог быть на службе у Тутанхамона, а ранее у Эхнатона[12, 158 – 159]. Однако сие неверно хронологически, да и библейский Иосиф не был антисистемщиком, его образ никак не вписывается в ряды антисистемных лидеров. Мы полагаем, что современником Эхнатона был Моисей, скрывшийся из Египта при Эхнатоне, а вернувшийся и выведший евреев из нильской страны при Сменхкара. Кроме того, по нашему мнению, ни в коем случае нельзя проводить аналогий между «религией Эхнатона» и древнееврейским монотеизмом. Пожалуй, Ян Ассман совершенно прав, когда пишет следующее: «Амарнская теология, игнорируя все другие аспекты единственности, которые “аддитивная” теология Амуна времен 17 династии приписывала своему Богу–Амуну (он считался первобытным Богом, Богом–Творцом и, главное этической инстанцией), сосредоточилась лишь на одном аспекте, на роли Атона как Бога Жизни… В данном случае мы имеем дело с истоком не столько монотеистической мировой религии, сколько натурфилософии, и, если бы амарнская религия победила, следовало бы скорее ожидать появление Фалеса, нежели Моисея»[13, 316]. В истории религии есть один иронический парадокс: богу Жизни поклоняются сторонники смерти.
Евреи под водительством Моисея ушли из Египта. Наиважнейшую роль в становлении и структурировании этнической система сыграло Синайское законодательство. Десять заповедей несут в себе и способ этнического самосохранения (см.: Исх. 20, 2–17), и уже сие заставляет признать в них немаловажный публицистический императив. Моисеев Закон был получен древними евреями во время стадии перехода из подъема в акматику. Это законодательство способствовало консолидации этноса во время, когда наступил пассионарный «перегрев». Этнос, скрепленный священным законом, стал способен на сверхусилия и не рассыпался на части при войнах Иисуса Навина и последующих столкновениях с другими, не менее пассионарными этносами Ханаана. Период Иисуса Навина и Судей принес некоторое расширение Закона, но по гамбургскому счету все это было лишь истолкованием и разъяснением Десяти заповедей. Впрочем, здесь лежат истоки возникновения Талмуда. Время Судей, если следовать историософскому учению К. Н. Леонтьева, было эпохой «цветущей сложности»[14, 80–82]: субэтническое разнообразие, оригинальное протогосударственное устройство, сочетавшее элемент теократии, монархии и демократии, господство сакрального начала над светским в идеологии – вот наиболее интересные признаки данного периода. И личности, управлявшие древнееврейским народом, пассионарны и неповторимы. Акматическая фаза четко высвечивается в их деятельности на военно–политическом поприще и в частной жизни. Еврейский этнос в Палестине напрямую столкнулся с антисистемными религиозными культами ханаанеев, на что указывает в своих исследованиях В. Л. Махнач, опираясь на работы С. Гордона[15, 3–8]. Большинство языческих культов в мире не носило и не носит антисистемного характера, но ханаанейские верования не таковы. Ханаанейская религия предполагала и человеческие жертвоприношения, и «священный блуд», не исключая кровосмешения, гомосексуальных связей и зоофилию. Все это вкупе могло принести древним евреям, при принятии ими ханаанейских культов, только негативные последствия, например, упадок рождаемости, что для нового этноса на чужой территории было равносильно смерти (депопуляции).
Против развития подобного сценария, в целях предупреждения наступления местной дегенеративной религиозной системы, и были направлены некоторые постулаты древнееврейского законодательства, отраженные в книге Левит: «Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себя письмен» (Лев. 19, 28). «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи еще сынам Израилевым: кто из сынов израилевых и из пришельцев, живущих между израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями…» (Лев. 20, 1–2). «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут предана смерти, кровь их на них. Если кто возьмет себе жену и мать ее: это беззаконие; на огне должно сжечь его и их… Кто смесится со скотиною, того предать смерти, и скотину убейте. Если женщина пойдет к какой–нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убей и женщину и скотину…» (Лев. 20, 13–17). «Мужчина ли или женщина, если будут вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них» (Лев. 20, 27). Но не все предписания Книги Левит носят только запретительные повеления, есть и примеры обратного порядка. Мы утверждаем, что тут проявилось неосознанное стремление к расширению лимеса этнической системы: «Когда поселится пришелец в земле вашей, не притесняйте его: пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас тоже, что туземец ваш; люби его как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской. Я Господь, Бог ваш» (Лев. 18, 33–34). Даже рассматривая только вышеприведенные строки, мы смеем сказать, что публицистический потенциал Книги Левит огромен. «Любовь к пришельцу» – это, в сущности, тот же фактор, что и определивший становление (в гораздо более поздние времена) Московской Руси: этногенетические ступени развития схожи, стереотипы поведения схожи, таким образом, между иконами Ветхозаветного Израиля и Святой Руси протянулась незримая соединяющая линия через тысячелетия и пространства. На Руси знали, любили, читали Ветхий Завет и понимали то, что не смог понять ученый гностик Маркион, живший на излете античной эпохи, – нельзя ни в коем случае разделять Новый и Ветхий Завет, Библия едина. Период Судей завершился отказом от оригинальной структуры управления страной и избранием единоличного правителя. Мотивировка народа, требовавшего от Самуила поставления царя, – это вербализированное требование перехода в иное качественное состояние (по Л. Н. Гумилеву получается, что древнееврейский этнос направился к стадии «надлома»). Из речи библейского Самуила мы узнаем: «Но увидев, что Наас, царь Аммонитский, идет против вас, вы сказали мне: “нет, царь пусть царствует над нами”, тогда как Господь Бог ваш – Царь ваш» (1 Цар. 12, 12). Перед вступлением в надлом в древнееврейской истории ярко сверкают имена царей Давида и Соломона. Псалмы Давида, не важно – его или приписываемые ему, и Иерусалимский храм, построенный Соломоном, способствовали сохранению этносоциальной и религиозной общности даже после распада единого государства и раскола этнического поля. Правление царя Ровоама хорошо вписывается в начальный период фазы надлома. Не следует, однако, сводить возникновение двух царств – Иудеи и Израиля – только к политическим амбициям древнееврейской правящей элиты и властным противоречиям между Ровоамом и Иеровоамом, снижение уровня пассионарности и воздействие языческих культов Ханаана сыграли куда более важную роль. Израильское царство являлось менее устойчивым, чем Иудея: правители менялись чаще, причем менялись и династии, чего во втором царстве не было. Эпизод с виноградником Навуфея показывает, что в Израиле стали постепенно забываться духовные основы законодательства. Язычество внесло разлад не только в религиозную жизнь Израиля, но и в сферу права, имевшую сакральный базис. Узурпация престола в Самарии признавалась в качестве нормального правила. Язычество в Иудее проявлялось слабее, исключая разве период правления Манассии. Иерусалимский храм оправдал свою защитную функцию в религиозной области жизни и одновременно предотвратил разложение национальной самобытности, национального космоса древних евреев… Но вот наступили другие времена: несмотря на пассионарную линию пророков, общая пассионарность этноса продолжала падать. В виде своеобразной компенсации в библейских текстах этого времени происходит стремительный рост публицистического начала. Через публицистику этнос пытается защитить сам себя от воздействия деструктивных природосоциальных сил. Гибель Израиля, а затем и Иудеи, следствием чего стало окончательное структурирование диаспоры 16, привела к тому, что инерционную фазу этногенеза (иначе – фазу цивилизации) мы легче определяем вне пределов Палестины, чем внутри нее. Феномен Даниила – Мардохея и возникновение древнееврейского религиозного центра в Леонтополе (Онине) в Египте – явления одного порядка, характеризующие степень этнического развития еврейской диаспоры.
В 621 г. до н. э., когда еще существовала Иудея, произошло событие, послужившее знамением того, что фаза надлома близится к завершению, – при ремонте Иерусалимского храма нашлась «Книга Закона», или же по другому, – библейская книга «Второзаконие». Во «Второзаконии» обнаруживаются два пласта: один, безусловно, древний, вероятно относящийся к эпохе Моисея и Иисуса Навина, а второй явно поздний, появившийся вряд ли ранее правления царя Иосии. Мы полагаем, что вот это позднее дополнение к «Второзаконию» и было «найдено». С данного момента и началось трансформирование ветхозаветной религии в классический иудаизм; и уже к середине V века до н. э. возник Синедрион как некое духовное и управленческое ядро, которое должно было скрепить иудеев диаспоры и Палестины, не позволить разрушительным, дезинтеграционным процессам уничтожить древнееврейский этнос. Создание Синедриона было неоспоримым благом для древних евреев и позволило в дальнейшем легко обрести свою структуру новому этносу – «евреям–2», или по–другому – современным евреям (но которые ныне являются суперэтносом). Генезис классического иудаизма тесно связан и со строительством Нового Иерусалимского храма, и с появлением первых текстов Талмуда, обладавших публицистической доминантой. Примечательно, что фазы этногенеза диаспоры и евреев Палестины к периоду восстания Маккавеев были далеко не одинаковыми. Евреи «в рассеянии» спокойно миновали фазу инерции и ко времени правления Птолемеев в Египте находились в состоянии перехода от инерции к обскурации. На территории Ханаана процесс протекал иначе, там около 300 г. до н. э. наступила фаза регенерации. Почему же это произошло? Во–первых, за счет того, что из «вавилонского плена» вернулись самые пассионарные личности; во–вторых, евреи Палестины получили дополнительную подпитку пассионарности в результате смешаных браков (вспомним протесты против этих браков Ездры, который сам обладал высоким уровнем пассионарности, но Ездра – пассионарий старого «моисеевского» типа); в–третьих, этнорелигиозный принцип комплиментарности в 4–3 вв. до н. э. у древних евреев совершенно вытесняет этносоциальный. Регенерация наступила и породила мученичество за веру. Отметим, что нелюбовь евреев к самаритянам (самарянам) объясняется не только различным подходом к вере в Бога, но и тем, что этносы находились на разных стадиях этногенеза (самаряне уже вступили в фазу гомеостаза).
Самаряне старались подстроиться под окружающее языческое сообщество, а не противостоять ему; регенерированным же евреям было противно такое религиозное оборотничество. О, как разнятся подходы к делам Антиоха Епифана у самаритян и у евреев – последователей Маттафии и его детей!
Интересно, что именно в Маккавейских книгах мы наблюдаем очередной всплеск публицистичности Ветхого Завета. Хасмонеи, или Маккавеи, смогли избавить страну от господства сирийского эллинистического государства, но цена победы оказалась слишком высокой: в фазу регенерации пассионариев не так уж и много, а ведь они и гибли первыми во время войны за независимость – количество этнических лидеров резко сократилось. Восстание Маккавеев явилось высшей точкой регенерации, и к периоду римского завоевания Палестины древнееврейский этнос стал медленно погружаться в сумеречные воды обскурации. Казалось бы, «лебединая песня» этноса спета: идумейская династия правит в стране, а еврейский язык теряет свои позиции; эллинистические языческие культы проникают не только в элитарные слои, но и в гущу народа…
Сфинкса обскурации в начале эры взрывает пассионарный толчок, породивший две новые консорции: «евреев–2», или собственно иудеев, и христиан, которые и начали странствовать по землям Римской империи, повторяя на новом этапе пути Авраама и Моисея. Христиане вбирали в себя пассионариев в основном из языческого окружения, иудеи же добавляли свой пасионарный потенциал за счет древнееврейского этноса. На основе ранних христиан сформировался христианский этнос, на основе ранних иудеев возник и существует современный еврейский суперэтнос. Традиции ветхозаветных евреев в полной мере ныне сохранили православные христиане (как религиозное сообщество), караимы, хасиды и евреи–талмудисты (как этнорелигиозное сообщество); в большей степени отдалены от моисеевого «наследства» христиане–протестанты, католики и незначительная группа иудеохристиан[17]. Религиозное бытие христиан и иудеев в древности попытались разгромить три антисистемы неклассического типа: гностики, манихеи и мандеи. Но антисистемные влияния и иудеи, и христиане успешно преодолели и смогли продолжить свое нормальное развитие. Публицистический дискурс Ветхого завета, или Танаха, использовался в борьбе с антисистемщиками умело и целенаправленно и прежде всего через дешифровку доминирующего кода Священного Писания. И вместо заключения. Языческий Рим по отношению к христианам и иудеям повел себя как современный нам невоспитанный мальчишка детсадовского возраста, с упоением пинающий других мальчиков ногами, неожиданно и жестоко. Иудеи на насилие ответили восстаниями. Последнее, самое крупное восстание Бар–Кохбы в 135 г. до н. э. закончилось поражением, ибо Римская Империя обладала слишком мощным военным потенциалом. Но героизм «новых» евреев не пропал зря – Рим не смог поглотить их. В итоге иудаизм восторжествовал над эллинистическим язычеством. Христианство на насилие возразило скрытою силою: мученичество и исповедничество сломили дух языческого Великого Рима. Если дальше продолжить нашу аллегорию, то мальчик–христианство не стал бить злобного мальчика–язычество в ответ кулаком в лицо. Христианство просто зажало пинающую ногу руками и держало да тех пор, пока язычество не растерялось, не задумалось о примирении, не признало в глубине сердечной необыкновенные качества и достоинства противника. Насилие замедлилось и сошло на нет. Тогда христианство отпустила ногу язычества. Наступил 313 год[18].
Примечания
- Честертон Г. К. Вечный человек /Пер. с англ./ Г. К. Честертон. – М., 1991. – С. 111.
- Кройчик Л. Е. Энергия информации: вызовы ХХI века /Л. Е. Кройчик // Акценты. Новое в массовой коммуникации. – 2004. – № 1–2. – С. 8.
- Переселение Фарры из Ура в Харран имеет особый привкус. И в Уре, и в Харране первенствующим богом почитался бог Луны. В некоторых древних источниках сообщается об отходе Фарры от монотеизма. Когда Аврам уходит из Харрана, то брат его Нахор остается на месте. Нахор предпочел язычество вере в единого Бога–Творца. Тут мы видим некую историческую и культурологическую параллель: философ Аммоний Саккас (175– 242 гг. н. э.) имел двух учеников: Плотина и Оригена. Аммоний Саккас от христианства вернулся к многобожию. Плотин продолжил его дело, создав совершенную неоплатоническую философскую систему. А Ориген стал крупнейшим для своего времени христианским богословом. Проще говоря, Аммоний – это Фарра, Плотин – Нахор, Ориген – Аврам.
- Гончаров А. И. Очерк этнической истории и мифологии древнего Египта (от Первого переходного периода до Второго персидского завоевания) /А. И. Гончаров, В. И. Черкашин // Древняя Месопотамия 6500–3560 гг. до н. э. древний Египет 1750–1450 гг. до н. э. (этногенетический аспект). – Старый Оскол, 2001. – С. 40.
- Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран / Н. Я. Мерперт. – М., 2000. – С.188.
- Тантлевский И. Р. Введение в Пятикнижие / И. Р. Тантлевский. – М., 2000. – С.134–135.
- А. П. Лопухин в своей книге приводит любопытную историософскую концепцию о противостоянии в истории двух первоначал, носителями коих определяются библейские герои.
- Тантлевский И. Р. Указ. соч. – С.136–139.
- Там же. С.138.
- Иосиф Флавий. Иудейские древности. В 2–х томах / Флавий Иосиф. – Ростов–на–дону, 2000. – Т.1. – С. 27.
- Лаевская Э. Л. Мир мегалитов и мир керамики. две художественные традиции в искусстве доантичной Европы / 3. Л. Лаевская. – М., 1997. – С. 212.
- Тантлевский И. Р. Указ. соч. – С.158–159.
- Ассман Ян. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации / Пер. с нем. / Ян Ассман. – М., 1999. – С.316.
- Леонтьев К. Н. Византизм и славянство / К. Н. Леонтьев // Храм и Церковь. – М., 2003. – С.80–82.
- Махнач В. Л. Антисистемы в России / В. Л. Махнач // Миссионерское обозрение. –1998. – № 5(31). – С. 3–8.; О классических антисистемах см.: Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь / Л. Н. Гумилев. – М., 1989. – С.71–73, и др.
- Еврейская диаспора в своем становлении проходит долгий путь от времени увода части древнееврейского этноса в Египет при Ровоаме и до взятия Иерусалима римлянами уже после Рождества Христова. Иудейская колония в Александрии Египетской возникла еще при жизни Александра Македонского, причем в Александрии евреи получили равные права с македонянами и греками. Птолемей Первый Лаг переселял евреев в разные города, в том числе и знаменитую Кирену. Селевк, после основания своей столицы – Антиохии, способствовал переселению туда евреев из Персиды и Вавилона, при этом переселенцы получали права граждан. Египетские правители из дома Птолемеев покровительствовали иудейскому храму в Леонтополе, а также посылали жертвы в Иерусалимский храм. Однако это не означало, что антисемитизма на бытовом уровне не было. Первое антисемитское выступление организовывали александрийские греки – купцы, посчитав евреев конкурентами в средиземноморской торговле. В Средневековье существовали два государства, где иудаизм занимал положение господствующей религии: Хазарский каганат и государство в Туате (Северная Африка). В последнем случае чувствуется влияние евреев – выходцев из Кирены.
- «Религия выделилась как нечто особенное и вместе высшее только в цивилизации еврейской и была всепроницающим ее началом». – Данилевский Н. Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. – М., 1991. – С. 473.
- В 313 г. римскими правителями Константином и Лицинием был издан Миланский эдикт. Начался закат язычества в Римской империи.
Приложение
Таблица 1. Ветхий Завет и этногенез
Примечания к таблице 1:
- Цитата взята из Нового Завета: новорожденный этнос через нее как бы осуждает старый.
- Переход к гомеостазу завершен не был, так как произошел пассионарный толчок.
- Этногенез древних евреев проходил в течении 1500–1600 лет (с учетом фазы регенерации).
Таблица 2. Доминирующий код священных книг иудаизма, христианства и ислама