«Государственный человек» и поэт Гавриил Державин
Июль можно смело назвать месяцем великого русского поэта и выдающегося государственного деятеля Гавриила Романовича Державина. 3 июля (ст. ст.) 1743 года он родился, а 8 июля (ст. ст.) 1816 г. ушел в лучший мир.
Годы жизни Державина – это время, когда европейская цивилизация стала стремительно меняться. Рубежом явился 1789 год. Во Франции, державе, которая доминировала в Старом Свете, вспыхнула революция, приведшая это государство в итоге на вторые роли в европейском политическом концерте. Революция и походы Наполеона I значительно ухудшили качество населения Франции, ведь при войнах и социальных потрясениях обычно гибнут лучшие, а не худшие. Люди долга идут в первых рядах войск и, именно, им достается первая пуля. Себялюбцы же выживают, успевая укрыться в тылу, под боком какой-нибудь ушлой маркитантки.
До Российской Империи в XVIII веке революция не дотянулась. Но ее преддверие – эпоха Просвещения успело оказать свое негативное влияние на умы, души и даже быт русских людей. Очарование Западом, оглядка на поведение образованных слоев из Европы и благоговение русского дворянства перед чужой культурой отнюдь не способствовало единству народа. Но многим думающим русским людям удалось избежать соблазна. Хотя поэта Державина критики неоднократно пытались запихнуть в разряд «детей» Просвещения, все эти попытки следует признать неудачными.
Гавриил Романович, безусловно, серьезно интересовался западной культурой, но вот оставался человеком русским по своим мыслям и стереотипам поведения. Тому свидетельством является его творчество. Высокие примеры из искусства Античности Державина привлекали, и он даже подражал им, но больше поэт дорожил своим языком. Ему принадлежит важнейшее высказывание:
«Славяно-российский язык, по свидетельству самих иностранных эстетиков, не уступает в мужестве латинскому, в плавности греческому, превосходя все европейские: итальянский, французский и испанский, кольми паче немецкий».
Не нравились Державину и политические идеи, получившие распространение в Европе после Ренессанса. Он откровенно неприязненно относился к воззрениям столь популярного и по сию пору итальянского мыслителя Никколо Макиавелли:
«Царей насмешник, иль учитель
Великих, иль постыдных дел!
Душ слабых, мелких обольститель,
Поди от нас, Махиавель!
Не надо нам твоих замашек,
Обманов тонких, хитростей…»
Гавриил Державин великолепно понимал, что по Макиавелли Империю не построишь, гораздо больше соответствует русскому духу идеал правителя, созданный преподобным Максимом Греком:
«Истинным царем и самодержцем почитай того, благочестивейший государь, который заботится не только о том, чтобы правдою и хорошими узаконениями благоустроить положение своих подданных, но и бессловесные страсти, и пожелания своей души – ярость, и гнев беззаконный, и плотские похоти – всегда побеждать. А кто побеждается этими бессловесными страстями, тот не есть одушевленный образ небесного Владыки, а только человекообразное подобье бессловесного естества».
«Человекообразное подобье бессловесного естества» – это всего лишь домашний скот. Державин праведником не был (время наложило свой отпечаток), но «бессловесным естеством» тоже.
Среди русского образованного слоя стремление к довольству и комфорту с ориентацией на стандарты жизни европейского дворянства распространились широко. Вкупе с европейской культурой к нам проникало и безбожие. Во всяком случае оно не затронуло Державинскую мысль. Его великая ода «Бог» явилась произведением-ответом на вызов чуждого русскому человеку мировоззрения:
«О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени предвечный,
Без лиц, в Трех Лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы нарицаем – Бог!
[…] А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!»
Очень жаль, что в современной российской школе не учат это великое стихотворное творение Гавриила Романовича Державина…
Поэт Державин органически соединялся с государственным деятелем Державиным.
Где-то во второй половине XIX века либеральной общественности в России удалось покрыть, сперва неуемной беспринципной критикой, а потом и пеленой забвения память о достижениях Державина на поприще государственного дела. Гавриилу Романовичу припомнили его активное участие в подавление гражданской войны, развязанной Пугачевым. Если бы Державин выступал в 1773—1775 гг. только как военный, то это бы, пожалуй, еще стерпели. Но поэт оказался великолепным организатором разведки и контрразведки, а также умелым пропагандистом в противостоянии с новой Смутой. Фактически, Державин исполнял те обязанности, которые во второй половине XIX столетия были возложены на русских жандармов.
Если вспомнить мировую историю, то Гавриил Романович ничего предосудительного не делал. Знаменитейший английский писатель, автор «Робинзона Крузо» Даниель Дефо (1660—1731) занимался шпионажем, пропагандой, «черным» PR и по некоторым данным являлся шефом разведки. Так что Державин вполне соответствовал духу времени и образу государственника любой страны. Однако, революционная интеллигенция XIX века, оккупировавшая в России печать, морщившая нос при встрече с жандармом и верящая идеалам, «бьющего в колокол» на Туманном Альбионе А. И. Герцена, не могла терпеть Державина в этой его нелитературной ипостаси. Впрочем, в других тоже.
А между тем, Г. Р. Державин занимался государственной деятельностью при трех русских властителях: Екатерине II, Павле I и Александре I.
Будучи в 80-х гг. XVIII в. Правителем Олонецкого, а затем и Тамбовского наместничества, Державин занимался реформами управления, боролся с казнокрадством, открывал больницы и народные училища.
Являясь в 1791—1793 гг. кабинет-секретарем Екатерины II, а с 1793 г. – сенатором, Державин снискал себе славу борца с хищениями и несправедливыми обвинениями.
Кроме того, находясь при дворах трех Императоров, Державин всегда поддерживал «русскую партию» в пику различным «проанглийским», «проавстрийским» и др. «партиям», завязанным на чужие Российской Империи интересы.
Огромное внимание Державин уделял законодательству и правильному применению его, что часто создавало конфликтные ситуации. В 1800 году, расследую по приказу Императора Павла Петровича причины голода в Белоруссии, поэт выяснил, что виновниками его являлись местные помещики и шинкари-евреи, скупавшие зерно у населения за бесценок. Державин потребовал применения жестких мер, дабы наказать виновных, провести реформы и предотвратить голод среди крестьян.
В 1802 г. Г. Р. Державин стал первым министром юстиции в истории России. Его стараниями были приняты более 40 законодательных актов. Но министерская карьера Державина была не долгой. Сказалась его нелюбовь к либеральным советникам Императора Александра I. Поэт позже утверждал, что
«…избранными в совет членами доведено стало государство до близкой в 1812 году погибели. Началось неуважение законов и самые беспорядки в сенате; осуждая правление Императора Павла, зачали без разбора, так сказать, все коверкать, что им ни сделано».
В октябре 1803 г. Державин был «уволен от всех дел». Дальше он занимался исключительно литературной деятельностью до самой смерти, но никогда не отказывался от своих слов, которые можно считать программой жизни его:
«Государственный человек более других сограждан должен быть одушевлен, движим и руководствован любовию к Отечеству. Он должен любовью к Отечеству жить, вливать ее в своих подчиненных и быть примером в ней всему государству».