Князь Евгений Трубецкой против большевизма
Имя князя Евгения Николаевича Трубецкого, русского философа, политика, активного участника Белого движения известно достаточно хорошо. Он родился 5 октября 1863 года в семье выдающегося русского музыковеда, государственного деятеля и мецената Николая Петровича Трубецкого и его супруги Софьи Алексеевны Трубецкой.
Семья была большая, в ней имелось 12 детей. Но, правда, 9 принадлежали ко второму браку Николая Трубецкого. Любимым братом и другом Евгения являлся его родной брат Сергей Николаевич.
Детские годы Евгения Трубецкого связаны с православием. Религиозные настроения в семье отличались высоким накалом, однако, после поступления в гимназию братья Евгений и Сергей Трубецкие постепенно отходят от православия, и на это повлияло их увлечение философией, где, прежде все, по воспоминаниям Евгения, они читали европейских позитивистов и загорелись также теорией Чарльза Дарвина. По миросозерцанию подростков удар нанесли не марксисты, не русские писатели-революционеры, а вполне филистерские добропорядочные Конт, Милль, Спенсер. Именно от них начался путь к Белинскому и безверию.
Удивительно, но до подростков не доходили труды русских философов, зато западных было в изобилии. С сочинениями А. С. Хомякова и Ф. М. Достоевского братья Евгений и Сергей Трубецкие познакомились после Бокля и Куна Фишера. Надо сказать, что книги Куна Фишера (в переводе Н. Н. Страхова) сыграли свою роль в отходе молодых людей от атеизма, и это очень страшно. Все святоотеческое наследие с его гигантским потенциалом прошло мимо подростков. Уже после, в университете, Е. Н. Трубецкой отметил, что в преподавании философии господствовал тот же самый позитивизм, от которого они с братом отказались еще в гимназии. Кант и Платон были совершенно не популярны, то есть, несмотря на высокие стандарты, университет как бы повторял то, что было в гимназии. Спасало только одно – самообразование, чем братья и занимались.
Примерно с 1886 года Евгений Трубецкой увлекается идеями Владимира Соловьева, но это увлечение, скорее всего, было не очень глубоким, хотя в 1905 году он и выступил одним из учредителей московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева. В эпоху первой революции 1905—1907 годов Евгений Трубецкой активно занимается политикой, участвует в заседаниях Государственной Думы, издает философские работы, а потом становится членом Государственного Совета. Безусловно, особую роль в жизни Евгения Николаевича играет православие, к которому он усиленно обращается после смерти брата – Сергея Николаевича, ректора Московского университета в 1905 году.
Е. Н. Трубецкой направляет свой ум к миру иконописи. Его работа «Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи» остается классической и до сих пор. Еще среди известнейших работ его надо признать «Смысл жизни», «Война и мировая задача России».
В политическом плане Евгений Трубецкой примыкал к конституционным демократам и отнюдь не являлся приверженцем русского самодержавия. Самодержавие, фактически, ему не было понятно. Он не постигал его суть, о чем свидетельствуют сами его воспоминания:
«Кристально чистый граф Келлер, исчезнувший ныне тип генерала доброго времени, говорил мне недели за две до своего трагического конца: «Вся суть в том, что у нас каждый берется не за свое дело, забывая о прямых своих обязанностях. Вот, хотя бы Деникин, мой прежний подчиненный. Я ему поставил вопрос: скажите мне, наконец, ваше превосходительство, кто вы и что вы такое». Он сконфузился и отвечал: «Я монархист, – и поспешно добавил, – я конституционный монархист».
«Ваше Превосходительство, – сказал я ему, – я думаю, что я не глупее вас, но полагаю, что это не нашего с вами ума дело. Мы военные должны стоять вне политики; для нас должно быть только одно: воля Государя Императора и единая Россия. А о конституции рассуждать нам не приходится. Захочет Государь Император, будет вам и конституция или хотя бы даже федерация, не захочет Его Величество, не будет ни того, ни другого. А мы с вами должны исполнять его волю, а не политиканствовать». – «Граф, – заметил я моему собеседнику, – ведь это тоже политика, хотя политика правая и монархическая», – но тотчас понял, что попытки убедить в этом старика были совершенно бесполезны.
Он просто разводил руками и не понимал, повторяя: «Государь Император и Россия, да какая же это политика».
Из отрывка видно, что философ совершенно не понимает того, что ясно генералу Келлеру. Евгений Трубецкой рассуждает о форме организации государственной власти, а «первая шашка России» говорит об основах государственности России. Лозунг «Православие, самодержавие, народность» — отнюдь не голая схема, выдвинутая С. С. Уваровым, но отражение российской реальности. Евгений Трубецкой, видя, что идеологически противостоять большевизму чрезвычайно тяжело, отказывается от русского самодержавия, которое вместе с православием и есть подлинная альтернатива советской власти на духовном и материальном уровнях. Эта ошибка у Трубецкого была вызвана традиционной образовательной системой, где господствовали западные представления о власти, религии и морали.
Надо сказать, что Евгений Трубецкой принадлежал к той большой группе инициаторов и руководителей Белого движения, которая являлась православной, в то же время бывшей настроенной антимонархически. Можно утверждать, что таким образом идеологическое противостояние большевизму заранее обесценивалось. Недаром революционер Лев Троцкий говаривал, что советская власть боялась выдвижения белыми армиями лозунга «кулацкого царя». Идея Учредительного собрания, по сравнению с идеями и практикой идеологического террора советской власти, была просто слабой.
Евгений Трубецкой в 1918—1919 гг. мотается по белому югу, пытается участвовать в идеологической борьбе. Вероятнее всего, был организатором Юго-Восточного церковного собора в мае 1919 г. в Ставрополе. Здесь сказался его опыт работы во Всероссийском поместном соборе 1917—1918 гг. в Москве. Некоторое время князь Евгений Трубецкой сосредотачивается на пропагандистской антибольшевистской работе. А умирает он 23 января 1920 года, заразившись сыпным тифом.
К счастью для Трубецкого, он не увидел заката Белого движения. Его последние статьи, несмотря на описание серьезной ситуации, были полны оптимизма насчет победы над большевизмом. Евгений Трубецкой скончался в полном расцвете творческих сил. Об этом свидетельствует одна из последних опубликованных при его жизни статей «Звериное царство и грядущее возрождение России».
Большевизм Евгений Трубецкой рассматривает как общемировое явление, возникшее на основе господства материализма и всеобщей тяги к решению проблем за счет других людей. Большевизм Е. Н. Трубецкой находит и в политике кайзеровской Германии, и Великобритании, и США. Он утверждает, что отказ от христианства, замена духовного мира экономическими интересами делает людей непримиримыми врагами, превращая их в звериные стада или стаи. С этой точки зрения, атака советской власти на Русскую Православную церковь понятна. Церковь поворачивает человека к Богу, а большевизм может существовать только в том случае, если человек полностью покоряется физиологии и экономике. Большевизм разъединяет, раздробляет человеческое общество на классы, политические группы и т.д. Церковь всех объединяет.
«В храмах, на крестных ходах и во всех религиозных собраниях вы наблюдаете одно и то же явление: рушатся все классовые перегородки. Тут и рабочая блуза, и пиджак, и шляпа, и ситцевый платок – все густо перемешано; но простонародья без всякого сравнения больше. Одна интеллигенция сама по себе не могла бы дать и десятой доли тех многолюдных сборищ, которые заполняют московские площади и улицы. Так же и на собраниях вы слышите речи людей только об одном, что бесконечно далеко от классовых интересов: как защитить против насильников поруганную святыню, как спасти гибнущую Россию. И те скорбные речи крестьян о ее падении, какие мне приходилось слышать на церковном соборе, принадлежали к числу самых искренних и сильных».
«Человек не есть высшее в мире существо. Он выражает собою не тот конец, куда мир стремится, а столько серединную ступень мирового подъема. И вот оказывается, что на этой серединной ступени остановиться нельзя. Человек должен сочетаться или с Богом, или со зверем. Он должен или пережить себя, подняться над звездами, или повалиться в пропасть, утратив свое отличие от всего, что на земле ползает и пресмыкается. На свете есть две бездны, те самые, о которых некогда говорил Достоевский, и среднего пути нет между ними. Все народы мира должны решить ясно и определенно, к которой из двух сил они хотят принадлежать.
Тот путь звериного царства, куда большевизм увлекает мир есть путь смерти. А тот, другой путь, куда теперь поворачивается русское народное самосознание, есть путь воскресенья. В этом и есть то освобождающее слово, которое должно спасти Россию, а с нею вместе и все народы вселенной».
