Крестофобия. Поход против самого себя

Несколько лет тому назад я шел по обыкновенной сельской дороге. Над землей распласталось раннее утро. В небе всплыло солнце. А вот над дорогой царил волглый низовой туман. Дорога то поднималась на пригорки, залитые ярким светом, то уходила в низины, полные мглы.

Я очередной раз свернул за поворот и опять окунулся в темную муть. И вздрогнул…
У развилки, на обочине, стоял человек. Странный человек. Высокий человек. Не двигался и молчал. Как-то невольно екнуло сердце. Но я все же двинулся вперед и уперся… в деревянный православный крест.
Крест в тумане так похож на человека!
И вот пришлось мне вспомнить эту совсем незамысловатую историю сейчас…

Российские СМИ постоянно сообщают о надругательствах над крестами, памятниками и храмами. Поводом для действий крестофобов послужил судебный процесс над участницами бездарной музыкальной группы, совершившими акт вандализма в самом, пожалуй, известном христианском храме России. Но о них больше ни слова.

Крестоповальщики, действуя, где пилой, где топором, а где и иными инструментами, сбрасывают на землю кресты. Масс-медиа полагают, что сие совершают сатанисты, язычники или атеисты. Вывод абсолютно неверный.

Крестофобия давно уже процветает на Западе. Да и не только крестофобия в девственном виде. В США вместо Рождественской ели предлагается некое «Праздничное дерево». В Англии уже неоднократно христианам советовали не праздновать «слишком открыто» Рождество, чтобы не оскорблять чувства мусульман и индуистов. В славной Испании из собора в Сантьяго де Компостела была убрана статуя Святого Яго Мавробойцы (с мотивировкой: храм является культурной достопримечательностью и, следовательно, посетители-туристы из исламских стран не будут довольны).

Европа уже много лет борется с крестом. Кресты предписано убрать из итальянских школ. В некоторых европейских компаниях запрещают, вообще, приходить на работу, имея нательный крестик.
Крестофобия XXI века докатилась и до нашей страны. Теперь можно диагностировать появление в России нового типа околочеловека – господина потребителя. Кресты валят не чистопородные язычники или атеисты (за ними хотя бы можно было подозревать некое душевное, пусть и отрицательное, пламя). Кресты сносят потребители, те которые «не холодны и не горячи». Крест мешает им потреблять, не разрешает жить животной жизнью, показывает, что на белом свете есть что-то большее, чем прогулка в гипермаркет.
В самой вещи ведь нет ничего плохого. Никто не заставляет обрабатывать поле вместо трактора палкой-копалкой. Никто не вынуждает отказываться от пылесоса для уборки дома или квартиры. Но Крест напоминает, что нельзя поклоняться товару и считать вещь мерилом успешности.

Господин потребитель видит в Кресте – вестника смерти, глашатая конца потребления. То, что Крест торжественно говорит о Вечной Жизни, потребитель знать не желает. Перед Вечной Жизнью ни один товар не может казаться привлекательным и что-либо значащим. Крест манифестирует приход Бога в мир. Потребителю Бог не нужен. Иначе потребитель перестанет быть перспективным покупателем, сметающим все самое товарно-престижное с полок магазинов.
Господин потребитель еще и потому боится Креста, что рядом со святыней нельзя играть. Он явно имеет актерскую сущность. Он старается казаться кем-то другим и товар для него, всего лишь, необходимый инструмент. Кисть гримера, если угодно.

Прав, ох, прав был большой русский философ В. В. Розанов, когда написал следующие строки: «Актер — страшный человек, страшное существо. Актера никто не знает, и он сам себя не знает. Непременно перед тем, как «нашел поприще», он страшно томится, томится ему самому непонятным томлением. Он хочет кого-нибудь играть… Играть? — Ему нужно играть, без этого он задыхается, как пустое место без содержания; как платье, которое ни на кого не одето. Страшная сущность актера в том, что он на кого-то должен быть «одет», — на короля, героя, мудреца, на Агамемнона или коллежского секретаря… «Ему хочется играть роли», «он любит играть роли», без них он как неживой. Но ведь тайна в том и заключается, что он действительно неживой до «роли Ивана Ивановича или Ивана Поликарповича»; а как «надевает роль» — оживает…»
Конечно, слова Розанова нельзя отнести к участникам детских утренников или к Иннокентию Смоктуновскому в роли Гамлета. Здесь разговор идет о лицедеях, заигравшихся до потери своей личности и обожающих только самих себя. Господин потребитель – такой лицедей. И поэтому ему неприятен даже намек о Том, который никогда не смеялся и любил всех.

Поваленный Крест не может оскорбить или унизить Иисуса Христа. Это невозможно. Срубленный Крест унижает и заставляет задуматься о вменяемости порубщика, который похож на толкиеновского онта, бензопилой подрезавший собственные корни.
Крест в тумане так похож на человека. Крестофоб, опрокидывающий Крест, бросает наземь себя и уничтожает человеческое в человеке. Но туманному мареву свойственно рассеиваться.
Крест же и на земле, даже разрубленный на несколько частей, все равно остается Крестом. Но остается вопрос: «Где же душа кощунника, изнасиловавшего совесть свою?»
Она уползла с туманом на Запад, туда, куда убегают все подобные души. И пусть раздаются крики: «Там прогресс! Мы отстали! Спешите!» Все это бред, навеянный туманом. Нам следует вспомнить высказывание Свят. Феофана Затворника: «Да откуда у вас помышление, что отстали? Идет ли это слово к тому, о чем речь? Один ушел вперед, а другой отстал. Это можно сказать о тех, которые идут одною дорогою. А о тех, кои идут разными и даже противоположными путями, сего сказать нельзя. Миролюбцы бегут на запад, чуждающиеся духа мира идут на восток; стало быть, всякий своею дорогою. О тех, кои зрят на восток, даже если б они не шли, а стояли на одном месте, надо сказать, что они успешнее миролюбцев, кои точно стремятся без устали, но во дно адово…»

Крест сияет на Востоке.

Александр Гончаров

Историк, кандидат филологических наук, православный журналист, корреспондент ИМЦ "Православное Осколье"

Читайте также: