Монархия и массовая культура
В XXI веке масса определяет все. Ее вкусы, требования, запросы диктуют условия существования потребительского общества. Хотя масса и аналог толпы, но люди в ней соединены друг с другом посредством средств массовой коммуникации (СМК), а отнюдь не стоят плечом к плечу.
Масса без СМК не существует и, в конце концов, ее и не было до появления их. Попытки обнаружить массу в Древнем Риме или даже Вавилоне – это увод от подлинного положения дел. Технический прогресс послужил в качестве катализатора для создания массы, массового общества и массовой культуры. В образовании массы нет прогресса, нет и регресса, это некий индикатор стагнации в развитии человечества. Стирание индивидуальностей, сведение всего и вся к примитивным интересам и привычкам, торжество серости – чему уж тут радоваться?
Социолог Марсель Мосс писал: «Все социальное тело одушевлено одним движением. Индивидуумов больше нет. Они становятся, так сказать, деталями одной машины, или, еще лучше, спицами одного колеса, магическое кружение которого, танцующее и поющее, было бы образом совершенным, социально примитивным, воспроизводимым, разумеется, еще и в наши дни в упомянутых случаях, да и в других тоже. Это ритмичное, однообразное и безостановочное движение непосредственно выражает то душевное состояние, когда сознание каждого захвачено одним чувством, одной немыслимой идеей, идеей общей цели. Все тела приходят в одинаковое движение, на всех лицах одна и та же маска, все голоса сливаются в одном крике; не говоря уже о глубине впечатления, производимого ритмом, музыкой и пением. Видеть во всех фигурах отражение своего желания, слышать из всех уст подтверждены своей убежденности, чувствовать себя захваченным без сопротивления всеобщей уверенностью. Смешавшиеся в исступлении своего танца, в лихорадке возбуждения, они составляют единенное тело и единую душу. Именно в это время социальное тело действительно существует. Так как в этот момент его клетки-люди, быть может, так же мало отделены друг от друга, как клетки индивидуального организма» (Цит. по: Канетти Э., Московичи С. К. Монстр власти. – М., 2009. – С. 46.).
Мосс рассуждает красиво и верно, но он не прав только в одном. Перед нами не организм и клетки, а механизм и детали. Масса – механическое образование, а массовая культура – это то, что формирует этот механизм.
Но в цитате из Мосса слышится и отзвук чего-то иного. Уж не к демократии можно приложить его слова? Нам думается, что можно.
Да и теоретики массовой культуры отмечают, что, наряду с коммерциализацией и приспособленностью к потребностям среднестатистического потребителя, она тяготеет к демократии. Иерархия ценностей, статусов, положений, морально-нравственных категорий неведома ни массе, ни массовой культуре. Механизму не нужны сердце, дух и разум. А массовая культура как раз и живет инстинктами и внушением, без духа, сердца и разума.
В подобных условиях идея монархии неизбежно исчезает или изменяется до неузнаваемости в рамках массовой культуры. Для любви к монарху нужна личность, для осознания своего долга перед монархом важен человек долга и чести, для проникновения в сакральный смысл монархии важна индивидуальность. Но масса растворяет индивиды в одинаковых волениях и хотениях. Демократия − вот то, что массы понимают и принимают. Монархия и христианство иерархичны, а, следовательно, изгоняются постепенно из массовой культуры.
В популярных образцах произведенных массовой культуры монархия иногда встречается, но это монархия опереточная и не имеющая никакого отношения к действительности.
В массовой культуре особое место занимает продукция Голливуда, тиражируемая конвейерным путем. И здесь уж не обойтись без анализа псевдофантастической киносаги «Звездные войны» Джорджа Лукаса, начавшей свое воздействие на потребителя в 1977 году и продолжающееся и до сих пор. «Вселенная» Лукаса породила даже свою квазирелигию – джедаизм и серьезно влияет даже на быт и мышление поклонников «Звездных войн».
Монархия в «Звездных войнах» показана, прежде всего, в негативном ключе. На смену Галактической Республике приходит Галактическая Империя с тираническим правлением лорда-ситха Дарта Сидиуса, ставшего верховным правителем в результате интриг и обмана. Разработчики «Звездных войн» никогда и не скрывали, что таким образом они как бы отразили в будущем историю Древнего Рима. Настоящая монархия для создателей серии фильмов «Звездных войн» − безусловное зло. Правда, выяснить, в чем оно заключается, возможности киноман и не получает. Сторонники монархии просто совершают немотивированные злодейские поступки, которые в реальных условиях привели бы монархию к краху без всяких повстанцев. Строительство императором супероружия «Звезда Смерти» − вообще верх идиотизма. Зачем разрушать звезды или планеты, принадлежащие твоему государству, впрочем, как и возможные приобретения? Силы Империи и так вполне справлялись с повстанческим сбродом.
Однако и среди повстанческих сил периодически попадаются вроде как монархини: королева планеты Набу − Амидала и принцесса Алдераана – Лея Органа. Однако это липовые представительницы монархии. Падме Амидала – королева по избранию, Лея Органа, так и совсем не напоминает монархиню. И обеих дам тянет в Галактический Сенат, как кошек к куску колбасы. Республиканизмом страдают, однако.
По сути, на полноценного монарха ни Дарт Сидиус, ни Амидала, ни Лея не тянут. Первый – карикатура на императора, вторая и третья – на королев. Тем более никакой легитимации сакрального типа не имеется. И религия в далекой, далекой Галактике весьма странная, странная. Упоминание некоей Силы ничего не дает для ее атрибуции. С таким же успехом можно поклоняться закону Ома или теореме Ферма.
На удивление единственным кандидатом в классические монархические правители остается предводитель расы земноводных гунганов – король Босс Насс. Этот персонаж комический. Так что здесь монархический принцип косвенно осмеивается.
В массовой культуре за последнее десятилетие получили известность фильмы по произведения Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит» и «Властелин колец». Сам Толкин был католиком и сторонником английской монархии. Причем во «Властелине колец» монархия, фактически, воспевается. Но кинорежиссер и сценаристы этого не заметили и никак не отразили на экране. Хотя это и трудно было сделать, но они справились на потребу и радость обывателю. Итогом стало то, что правители гномов оказались похожи на вожаков разбойничьих банд. Эльфийские властители вышли бесцветными монархами, а эльфийское общество, практически, оказалось лишенным иерархии. Нечто царственное просыпается временами в образе Элронда, но и быстро засыпает. Но больше всего не повезло Арагорну, которого все ждут как истинного короля. Арагорн – лихой рубака и верный друг. Только и всего. Но царственность у него проявляется все же два раза: при разговоре с призраками на «пути мертвых» и при решении об отвлекающем походе на Мордор. А в произведении у самого Толкина есть прямой отсыл к королям-чудотворцам в традициях европейского Средневековья. Припомним эпизод из третьей части книги:
«Вдруг Фарамир пошевелился, открыл глаза, увидел склоненного над ним Арагорна – и взгляд его засветился радостью узнаванья, и он тихо промолвил:
– Государь, ты вызвал меня из тьмы. Приказывай – я повинуюсь.
«Очнись и бодрствуй, не блуждай более в сумраке», – сказал ему Арагорн. – Перемогай усталость, отдохни, подкрепись и жди моего прихода.
– Исполню все, как велишь, – отвечал Фарамир. – Государь воротился в Гондор, и с ним одоленье немочей!
– Так до свидания же! – сказал Арагорн. – Я пойду к другим раненым.
И он вышел из палаты с Имраилем и Гэндальфом, а Берегонд и сын его остались возле Фарамира, они себя не помнили от счастья. Пин пошел за Гэндальфом и, притворяя дверь, услышал возглас Иореты:
– Государь! Нет, вы слышали? А я что говорила? Я же сказала: «В руках Государя целебная сила».
И вскоре по городу разнеслась молва, что в Минас-Тирит явился Государь, что он не только воитель, но и целитель».
Так что роман Толкина до конца препарировать не удалось. Гэндальф вышел откровенным монархистом, продвигающей возвращение на трон объединенного королевства людей законного наследника. Да и образ короля рохирримов Теодена в фильме явно выпадает из демократического видения монархии.
В массовой культуре монархические правители раскрываются только с внешней стороны. Внутреннюю сторону монархизма Голливуд и иже с ним не понимают и не признают. Вероятно, это стало одной из причин почему перестали экранизировать «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса. Уж больно по-христиански выглядели юные короли и королевы Нарнии. А фраза короля Лума из пятой хроники «Конь и его мальчик» полностью выпадает из стереотипов массовой культуры: «Хочешь, я скажу тебе, что значит быть королём? Так вот: первым – в любой безнадёжной атаке и последним – при самом позорном отступлении. Когда в стране голод – носить самые изысканные одежды и смеяться за скудной трапезой громче, чем кто-либо другой в твоей стране.» Так что The Walt Disney Company своевременно для нервов человека массы остановила экранизацию…
Мы рассмотрели лишь некоторые лучшие примеры из массовой культуры и киноиндустрии. В менее талантливых и честных фильмах и книгах, запускаемых на орбиту потребления, монархии достается на полную катушку. Жадные, тупые, жестокие, сладострастные короли и князья сменяются безвольными, демократическими в поведении, стыдящимися происхождения и власти ханами и царями – таков «монархический» круговорот в массовой культуре. И господин потребитель тычет пальцем в монитор: «О! Смотри-ка, а королишка подобен мне!»
В массовой культуре спокойное и честное отображение монархии невероятно. И об этом надо постоянно помнить и сторонникам восстановления Русского Самодержавия, да и всем тем, кто старается мыслить самостоятельно.
Праведный Иоанн Кронштадтский учил: «Демократия в аду, а на Небе Царство». А преподобный Феодор Студит (759-826) писал: «Бог даровал христианам два высших дара священство и царство, посредством которых земные дела управляются подобно небесным».
Святых надо и почитать, и слушать. Они не лгут…
