Русская классическая литература и советская аристократия

Запад успешно избавлявшийся от аристократии на протяжении примерно двух веков, подспудно осознает, что им руководят не лучшие, а худшие, то есть отбросы общества или биомусор. Причем такое распознавание ситуации неизбежно ведет к поискам лжеаристократических корней у элиты. Например, бывший обитатель обитатель Белого дома в Вашингтоне – Барак Х. Обама, по материнской линии оказывается отдаленным родственником сэра У. Черчилля, а Дж. Буш, хозяйничавший до него в данном здании, различными организациями и СМИ, занимающимися генеалогией, приписан к потомкам английского короля Эдуарда I и даже знаменитого Влада Цепеша (Дракулы).

Сенатор Маккейн – известный «любитель» России, сам возводил некогда свой род к шотландской королевской династии Брюсов. Любопытно, что тот же Обама приходится родственником (правда, седьмая вода на киселе) шести президентам, правившим США до него, в том числе и Г. Трумэну, приказавшему сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

Впрочем, скорее всего, что эти генеалогическая древа являются полной чепухой. Плебеи Запада пытаются пролезть с черного хода в аристократы. Да вот их дух прослеживается четко.

Советский народ и СССР Запад отказался любить, именно, после наступления сталинской эпохи, когда была свернута кампания «пролеткультовцев» и прочих против русской литературы и истории. А. С. Панарин, наверное, последний по времени жизни, крупный русский философ, подметил одну особенность формирования суперэтноса в Советском Союзе: «Кто знает, каким бы оказался типичный советский человек, не случись его не совсем идеологически запланированной встречи с высочайшими образцами родной национальной классики. После этого трудно однозначно отвечать на вопрос, кто действительно создал новую национальную общность – советский народ: массово тиражируемая новая марксистская идеология или не менее массово тиражируемая и вдохновенно читаемая литературная классика. Где, в самом деле, вырос советский человек: на фабрике, в переполненных коммунальных квартирах, в системе политучебы или в дворянской усадьбе, где мучились мировыми вопросами герои Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Чехова, Толстого?

Те, кто сегодня называет его «люмпеном» и «маргиналом», исполненным «классовой зависти» к богатым, злостно игнорируют тот факт, что Пушкин посвятил всю нацию в дворянское достоинство: его чувство свободы и чувство чести стало национальным достоянием.» [4, c.673]

Политический эмигрант и злостный хулитель всего советского, но оригинальный мыслитель и талантливый писатель И. Л. Солоневич буквально вторит Панарину: «Мы, русские, – есть моральная аристократия мира, идущая на смену земельной и финансовой». [5, c. 459]

Галина Иванкина в своей статье «Непосильная ноша», рассматривая проблему гибели СССР, утверждает, что у нас была предпринята попытка превращения всего советского народа в аристократическое сословие, с соответствующими мотивами поведения и принципами жизни. [2] И, что удивительно – советское кино и литература, по крайней мере, подтверждают, наличие такого желания. Образы Павки Корчаги и гайдаровского «барабанщика» свидетельствуют напрямую о переходе идеалов аристократизма из русской классической литературы в советскую.

Обратим внимание на качества абсолютного аристократа. Перед нами встают: честь, доминирование долга, верность слову, гордость статусом, преклонение перед родом и семьей, верность истории, обращение к личности, тяга к принятию самостоятельных решений, приоритет добродетелей воинского стана, связь поколений и защита собственного достоинства. Все упомянутые качества легко находятся в советском литературном творчестве. Да и само понятие «знать» воскресает, хоть и наполняется новым содержанием.

Казалось бы, между аристократией и «властью народа» нет ничего общего. Но, ежели обратиться к серьезной работе Д. Ливена, то выявляется, что у аристократии всегда имелся шанс на союз с «низшими классами». Ливен сообщает: «В принципе, аристократия девятнадцатого века могла выбирать из нескольких стратегий. Она могла уподобиться львам Парето и попытаться удержать свое господство силой. Сила, однако, обернулась бы полицейским государством, которое со временем не только держало бы в узде средние и низшие классы, но ущемляло гражданские (не говоря уж о политических) права самой аристократии…

В союзе с церковью аристократия могла выдвинуть на первый план свои христианские, патерналистские и корпоративные традиции. Она могла клеймить беспредельный индивидуализм и оголтелую погоню за прибылями. Она могла поддержать свои призывы делом, занявшись социальными вопросами и помогая различным городским слоям рабочего класса. Она могла также попытаться мобилизовать против либеральной буржуазии религиозные, шовинистические или патриотические чувства. Но эта стратегия имела свои пределы. Аристократы владели крупной собственностью в городах и в промышленности; на них работали тысячи и тысячи людей, которые почти всегда в сельских поместьях оплачивались ниже, чем на фабриках; в карманы аристократии шла львиная доля доходов в раздираемом неравенством обществе». [3, c. 23-24]

Аристократия Европы и России не смогла выбрать союз с народом, а поэтому и сошла со сцены истории, но ее идеалы (в коммуникационном плане) настолько оказались сильны, что послужили в качестве образцов для конструирования поведенческих императивов «строителей социализма».

Россияне – аристократия, наследовавшая советской. Оболганная, замордованная «реформами», выброшенная из международного политического мейнстрима, но остающаяся аристократией все равно. Русские – аристократия Православной цивилизации, не растратившая способность к свободному дару всего и вся другим.

Плебей возвеличивает себя сам. И в России имеются характерные примеры поведения а-ля плебс. Все эти актеры и «эксперты», которых в Средневековье не пустили бы и на порог дома, все эти шуты гороховые пытаются учить настоящую аристократию. Они были выпихнуты наверх массовой культурой и упадком образования на Руси. Они – какократы (худшие из худших), продуцирующие не благородство, а откровенное хамство. Что интересно – из их среды идут постоянные нападки на Русскую Православную Церковь и русскую литературу. Пушкина высмеивают до сих пор на страницах либеральных газет и журналов. Желаете знать почему? Так почитайте Николая Александровича Бердяева: «Духовная аристократия имеет ту же природу, что и аристократия социальная, историческая, это всегда привилегированная раса, получившая даром свои преимущества. И такая духовно и физически привилегированная раса должна в мире существовать для того, чтобы выражены были черты душевного благородства. Благородство и есть душевная основа всякого аристократизма. Благородство не приобретается, не зарабатывается, оно есть дар судьбы, оно есть свойство породы. Благородство есть особого рода душевная благодать. Благородство прямо противоположно всякой обиде и зависти. Благородство есть сознание своей принадлежности к истинной иерархии, своего изначального и прирожденного в ней пребывания. Благородный аристократ знает, что есть иерархически выше стоящие чины. Но это не вызывает в нем никаких горьких чувств, не унижает его, не колеблет его чувства достоинства…

Аристократизм есть сыновство, он предполагает связь с отцами. Не имеющие происхождения, не знающие своего отчества не могут быть аристократами. И аристократизм человека, как высшей иерархической ступени бытия, есть аристократизм богосыновства, аристократизм благородно рожденных сынов Божьих. Вот почему христианство – аристократическая религия, религия свободных сынов Божьих, религия даровой благодати Божьей. Учение о благодати – аристократическое учение. Не аристократична всякая психология обиды, всякая психология претензии. Это – плебейская психология.

И аристократична психология вины, вины свободных детей Божьих. Аристократу более свойственно чувствовать себя виновным, чем обиженным. Этой аристократической психологией проникнуто христианство. Христианское сознание сынов Божьих, а не рабов мира, детей свободы, а не детей необходимости, – аристократическое сознание. Те, которые чувствуют себя пасынками Божьими, обиженными судьбой, теряют благородные, аристократические черты… Тип аристократа прямо противоположен типу раба и типу parvenu. Это разные душевные расы. Аристократический склад души может быть и у чернорабочего, в то время как дворянин может быть хамом.» [1, c. 140-141]

Кстати, когда продумаешь бердяевское высказывание до конца, до отлично поймешь и наезды на патриарха Кирилла и на русское духовенство – единственное сословие, существующее в атомизированной России.

Чтобы там не говорили, но будущее не за плебсом Запада или России. Плебс пожирает сам себя. Плебс выпадает из истории. А ведь надвигается Время Империй, где новая аристократия вернет позиции предшественников, но только ежели не предаст великую аристократическую религию – Православие, за коим стоит вершина аристократической иерархии – Господь наш Иисус Христос.

Примечания

1. Бердяев Н. А. Философия неравенства / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2012. 624 с.
2. Иванкина Г. Непосильная ноша. Почему мы отказались от социализма? URL: http://zavtra.ru/content/view/neposilnaya-nosha/ (дата обращения: 17. 09. 2015)
3. Ливен Д. Аристократия в Европе 1815−1914 / Пер. с англ. СПб.: Академический проект, 2000. 364 с.
4. Панарин А. С. Православная цивилизация / Сост., предисл. В. Н. Расторгуев / Отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 1248 с.
5. Солоневич И. Л. Народная монархия / Отв. ред. О. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. 624 с.