Современность и вменяемость. Записки на полях рисунка «Витрувианского человека»

На историю развития государств и наций существует всего-навсего две точки зрения: современная и вменяемая.

Современная возникает из смеси гордыни и технического чванства. Она предполагает, что раньше люди были и глупее, и малообразованнее, и мракобеснее, если угодно. Все разговоры о том, что египетские пирамиды, Стоунхендж, сокровища Кижей или Великую Китайскую стену построили инопланетяне, происходят, именно, из современной точки зрения. Предкам отказывают в разуме, творчестве и банальном терпении вкупе с настойчивостью.

Обыватель XXI века, приученный к телевидению, интернету, авиаперелетам на Мальдивские острова или Бали и теплому ватерклозету даже и в холодном Норильске, искренне полагает, что на них и стоит идеально комфортная жизнь, до которой его предшественники просто не могли дорасти в силу своей умственной неполноценности. Собственно, костыли (а таковыми являются и смартфон, и самолет) воспринимаются как здоровые части тела. Что является гигантской ошибкой. Удали нынешнего человека от этих «благ», и он окажется и слабее, и хуже крестьянина или рыцаря Средневековья, хотя бы и в плане элементарного выживания.

Завороженность прогрессом приводит к поклонению техническим и технологическим костылям и за одно к самообожению людского рода. Впрочем, «божественность» жителя любого мегаполиса может легко исчезнуть, скажем, при отключении электричества недели этак на три. И из «бога» человек превращается во зверя, без всяких ослабляющих смысл кавычек. Технический прогресс отнюдь не делает нас любвеобильнее, добрее и отзывчивее к человеческим чувствам. Тому свидетельством является и упадок поэзии. Поэтическое исчезает, когда нечего поэтизировать. Поединок витязей достоин стихов, то же, что остается после применения высокоточных ракет, пущенных операторов на 500 км отдаленном от места боя, достойно лишь междометий, передающих ужас ситуации.

Современная точка зрения, утверждающая линейное восхождение человечества к земному раю, не более чем секуляризированный вариант древнего хилиазма. И она неоднократно появлялась и исчезала за тысячелетия жизни этого мира. Причем господствующей она оказывалась при наступлении деградации и перед гибелью той или иной цивилизации.

Вменяемая точка зрения признает хотя бы равенство предков и потомков. И она не спешит взгромоздить символ воинствующего унитаза над пирамидой Хуфу. Она так же не разделяет на составные части всю человеческую историю: от грехопадения Адама и Евы и до ныне здравствующего президента Донни Трампа. В конце концов Трамп не греховнее и не праведнее ветхозаветного Хама. И особой разницы между временами праотца Ноя и Ангеле Меркель что-то не наблюдается. Люди не стали счастливее от ежегодной смены мод на одежду, мобильные телефоны или пылесосы. И страсти свои укрощать они могут вряд ли лучше царя Ирода, сколько полов не накручивай в трансгендерном теоретическом угаре…

И сто тысяч раз прав русский философ Константин Николаевич Леонтьев высказавшись так: «…Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей всходил на Синай, что Эллины строили свои изящные акрополи, римляне вели Пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме своем переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, немецкий или русский буржуа в безобразной и комической своей одежде благодушествовал бы «индивидуально» и «коллективно» на развалинах всего этого прошлого величия?»

Вменяемая точка зрения не верит в прогресс, но в преображение человека. И если государство и нация на пути к преображению, то все идет нормально, а ежели – на обратном, то впереди маячит очередной политико-социальный потоп.

Из этого уже видно, что вменяемая точка зрения значительно расходится с современной в вопросе о власти.

Современная утверждает, что каждый булгаковский Шариков может избрать руководителя государства по своему вкусу. И решение в кабинке для голосования изначально будет верным и правильным, ибо демократии нет альтернативы. Но, если проанализировать спокойно и без истерики человеческую историю, то лишь выявится, что демократия – это право Шарикова предпочесть Швондера Преображенскому и обязательно забаллотировать Борменталя.

Придерживающийся же вменяемой точки зрения, задумается о предоставлении возможности Шарикову избирать и о том, что хитроумному на определенный лад Швондеру, честнейшему Борменталю и даже гениальнейшему профессору Преображенскому делать на верху государственной горы совершенно нечего. Для страны и нации лучше, если они займутся своими непосредственными делами: чисткой сараев или хирургическими операциями. Управление государством в реальности не терпит демократии. Монархический принцип власти всегда окажется безопаснее и надежнее любой демократии. И только не надо постоянно напоминать о незадачливых монархах. Количество избранных президентов, премьер-министров и канцлеров, доведших свои государства до ручки, стократно превышает число монархов, сделавших тоже самое. Чтобы это понять вполне достаточно знать историю на среднем уровне, а не довольствоваться выжимками из советских или либеральных учебников.

Монарху не надо дурачить Шарикова, кидаться лозунгами а-ля Швондер или превращать пса в депутата. Монарх отвечает своей душой перед Богом за судьбы Шариковых, Швондеров, Борменталей и Преображенских.

Если в стране монархия отсутствует в силу традиций или по иным причинам, то на опасных изгибах истории, власть обязательно передается человеку, способному соответствовать монархическому принципу. Так было и в наидемократичнейших античных Афинах, так есть и сейчас.

Однако, для современной точки зрения, монархия неприемлема. И здесь все понятно. Ведь она возникла на поле отрицания религии и Господа Бога, на почве обезьяно-человеко-божества и сведения самого человека не только к телу, но к телесному низу.

Суть демократии отлично описывается словами Льва Троцкого, хоть и сказанными по другому поводу: «Теория естественного отбора учит, что в борьбе побеждает наиболее приспособленный. Это не значит: ни лучший, ни сильнейший, ни совершеннейший, – только приспособленный.»

Современный человек с его набором технических протезов считает себя приспособленным к сегодняшней окружающей среде и наличие над собой власти лучшего, сильнейшего или совершеннейшего признает недопустимым. А потому и предпочитает демократию, дабы поставить над собою такого же, как и он приспособленного, приятного и понятного. Но нынешняя окружающая среда бытийствует, дай Бог, если 100 лет, и она настолько хрупка, что может рухнуть в любой момент. И тогда на место современности должна прийти вменяемость, а на место демократии – монархия.

Главное уяснить это пока не поздно. Иначе за сохранение человеческого рода нельзя будет дать и полкопейки.