Вавилон и мы
Во все времена считалось, что лучшей памятью о мыслителе является не биографический очерк в жанре некролога с дежурными дифирамбами, а применение его идей к действительности, обоснование их пригодности к осознанию происходящего другими людьми.
Евгений Андреевич Авдеенко, ушедший ко Господу в 2014 году, был человеком незаурядным, а это уже не мало для нашего XXI века, эпохи когда самоуверенная и воинственная серость в мышлении буквально захлестнула наше общество.
Православный богослов Авдеенко создал свою историософскую концепцию, основанную на русском и библейском мировидении. Впрочем, о ней можно было бы и умолчать, если бы она не оказалась поразительно рабочей, помогающей понимать, что происходит с нами, Россией и окружающим миром здесь и сейчас.
Современная история (по Авдеенко) органически включена в общую библейскую историю, начинающуюся с событий ветхозаветной Книги Бытия и завершающуюся Апокалипсисом (Откровением) Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова.
Субъектом истории же является народ (этнос), к которому приставлен по воле Божией Ангел, блюдущий жизнь и развитие его. В этом отношении идеи Е. Авдеенко, почерпнутые из Библии, пересекаются с философией истории Льва Николаевича Гумилева, основанной на понятии этногенеза. В определенном смысле Евгений Андреевич договорил то, что Лев Николаевич не успел или не захотел сказать до конца. И это понятно. Гумилев вынужден был оформлять свои наития, гипотезы и выводы в рамках светской научной парадигмы, а Авдеенко давало свободу в высказываниях православное богословие.
Ключевой дефиницией в историософии Авдеенко является «толдот», в переводе с еврейского языка, означающее «родословие». В Библии сообщается и о родословной Спасителя, и потомков патриарха Сифа. Родословие выстраивается и для отдельных этносов. Однако, на самом деле, в контексте Библии, получается, что толдот – это не только родословие, но одновременно и то, что в русском языке именуется традицией. Потеря или лишение толдота – катастрофа. Так толдота не имели потомки Каина ставшие строителями Вавилонской башни.
Основание человеческого толдота лежит в сотворении Богом прародителей Адама и Евы. Тот, кто теряет толдот, в итоге отказывается и от человека, самого себя, как «образа и подобия Божьего». Человека начинают представлять самодостаточным существом, которое должно перерасти свою природу, дабы господствовать во Вселенной. Возникают гуманизм и трансгуманизм. Но они не дают ничего, а вместо предполагаемого сверхчеловека всякий раз получается недочеловек. Совлекший с себя образ Божий, опускается ниже «скотов бессловесных». И более сильный «скот» может творить любой произвол в отношении «скота» слабее его.
Если задуматься, то теория происхождения человека Ч. Дарвина, как раз и направлена на уничтожение толдота. И сколько миллионов лет не накручивай от возникновения «макаки Дарвина», сколько не выстраивай линий происхождения Homo sapiens от питекантропов, синатропов, австралопитеков неандертальцев и прочих «почтичеловеков», все равно обезьяна, пусть и разумная, остается на своем духовном уровне, где есть только «образ звериный». А потому ее и не жаль больше амебы, инфузории туфельки или «совершенного» таракана.
Собственно, на этом и стоит новоявленный Вавилон – Соединенные Штаты Америки, часто, но глупо называемый Империей, хотя и являющийся всего лишь разожравшимся полисом, раскинувшимся на просторах в полконтинента.
Строителями американского Вавилона были не народы, а отщепенцы, этакий интернационал, отказавшийся от царства, священства и… толдота. Конечно, первоначально эти этнические огрызки считали себя очень религиозными. Но они принадлежали к различным протестантским сектам. А протестантизм – это хамство, но не в бытовом, а в библейском ракурсе. Хам, посмеявшимся над отцом своим Ноем, тем отрекся и от священства, и от сыновства, и от Церкви. Патриарх Ной ведь был первосвященником, принесшим Господу жертву после потопа, а его семья и являлась тогда Церковью.
Впрочем, американские протестанты думали, что строят Новый Иерусалим − в духовном смысле и Новый Рим − в физическо-государственном, но сработал принцип оборотничества: образовались Новый Вавилон и Новый Карфаген.
Шанс спастись от движения к Вавилону был потерян в XIX столетии от Р. Х., когда Юг проиграл Северу в Гражданской войне (1861-1865). И это стал трагедией для США, и для человечества тоже.
Вавилон стремится рассеяться по всей земле, чтобы навязать каждому свои ценности, всенепременно отстаиваемые, как общечеловеческие, но по существу недочеловеческие в реальности.
Вавилон не терпит иного, чем он. Его экспансия – попытка заполнить внутреннюю духовную бездну за счет опустошения других, этакое проявление метафизического вурдалачества. Он все жаждет превратить в себя. Отсюда проистекает и глобализм, с его американизацией, вестернизацией и массовой культурой, как средствами подчинения.
Мы не знаем, живем ли в предапокалиптические времена, погрузились ли в реку Апокалипсиса или же до исполнения пророчеств Апостола еще далеко. Но Вавилонская блудница уже восселась над народами, подпавшими под власть Вавилона и вместо Неба над ними возник ее срам. Отсюда и проистекают феминизм, лютейшее преклонение перед содомией и всем тем, что находится ниже пупка. Страшно и трансгендерство, лишающее человека не только естественного пола, но и откровенно вымывающее из него «образ и подобие Божие».
Вавилон не был бы Вавилоном, если бы не пытался одурачить тех, кто ему противится. Его безродство напрягает. Потому и склеивается из мифических кусков лже-толдот для своих лидеров. Отнюдь не случайно американские СМИ и различные генеалогические центры раскапывают, что, например, президент США Джордж Буш является отдаленным потомком английского короля Эдуарда I, семейство Кеннеди происходит от некогда правящих ирландских королей, а Барак Х. Обама через мать имеет предка – Императора Карла Великого. Насколько это можно считать правдой – совершенно другой, отдельный вопрос. Американскую элиту тянет к европейской аристократии, как кошку к теплому молоку. Демократия-то демократией, но толдот-то нужен и по политическим, и по личным мотивам.
А еще у Вавилона есть и обман высшего порядка. Он всем пытается доказать, что не борется с Богом, а его башня – дело не богоборческое и античеловеческое. Причем эта идея циркулирует давно.
Наверное, первым ее отображением в кинематографе стал немой черно-белый фильм «Метрополис» (1927) режиссера Фрица Ланга, снятый по сценарию его же жены Теи фон Харбоу. Главная героиня фильма Мария произносит перед рабочими речь: «Великие умы задумали построить башню до небес и тем самым восславить величие Разума, Создателя и Человека. Однако сами они не могли реализовать свой замысел, а потому наняли для постройки Башни рабочих. И случилось так, что Руки, которые строили Башню, ничего не знали о Голове, в которой возникла изначальная идея. И то, что для Головы было вдохновением, для Рук обернулось непосильной ношей, проклятием. Руки и Голова говорили на одном языке, но не понимали друг друга − и Башня так и не была построена. Для того, чтобы Руки и Голова могли говорить друг с другом, нужен Посредник, и этим Посредником должно быть Сердце».
Похоже, что Сердцем в «Метрополисе» должен стать антихрист. А актриса Бригитта Хельм сыграла не только Марию, но и ее антипода – Женщину-робота, превращенную в Вавилонскую блудницу.
Фильм, премьера которого состоялась в Веймарской республике за шесть лет до прихода к власти Адольфа Гитлера, сейчас признается одним из величайших произведений немого кино. Вавилону нужно такое киноискусство.
Город Метрополис перекочевал в американские комиксы о Супермене (1939). Невольно возникает естественный вопрос: «А кто тогда Супермен?..»
Если Вавилону не удается поработить оппонента при помощи внедрения своей идеологии и грез, то он легко прибегает и к насилию. Сдерживающих принципов у него нет, хотя есть и ограничение – с противником должен столкнуться не он сам, а его копия.
В этом и находится суть современного украинского кризиса…