Заступники Империи
Внутренний варвар со своим «прогрессивным» язычеством (а его без оккультизма и пантеизма не бывает!) выпрыгнул из образованных сословий Царской России. А народу он предложил язычество в атеистической упаковке. Язычеству с Православием сравниться невозможно, а вот богоборчество оказалось в самый раз. Оккультизм малограмотному человеку не понятен, а атеистические лозунги примитивны и вполне подходят для слома веры в неокрепших умах особенно молодежи. Ведь атеизм пропагандирует эгоизм и самоволие человека, что приятно и понятно тому, кто рвется самоутвердиться любым путем. Надо учесть, что школьное и гимназическое образование, вкупе с университетским, либералы-язычники оккупировали легко, при сочувствии чиновников — выходцев из тех «продвинутых» кругов.
Кроме того, атеизм может жить в качестве лишь суеверия в голове отдельного человека, но как государственная идеология в чистом виде не годится. Язычество, закамуфлированное под атеизм,— основа советской идеологии. И мавзолей-зиккурат (ступенчатую пирамиду) для мумии «вождя мирового пролетариата» построили по данной причине, и фактическое обожествление Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ульянова (с соответствующим идолопоклонством и памятниками чуть ли не на каждой городской площади в Советском Союзе) случилось поэтому же. Сочинениям же классиков-марксизма-ленинизма был придан статус нового «священного» писания. Отклонения же от сих «творений» даже на строчку почитались за самое настоящее вероотступничество и пресекались весьма оперативно и жестоко: лагерями, ссылками, расстрелами и высылками в Европу.
Далеко не все люди отказались от православной веры. Древнерусская святость XIII века проявилась в новомучениках. Новомученики стали не против государства или атеизма, но против неоязычества под карнавальной маской атеизма.
Советские карательные органы вели себя по отношению к новомученикам: и как монголы (по методам расправы), и как язычники Древнего Рима (по правилам фиксации и расследования «преступлений»). В архивах НКВД и того же ГУЛАГа были упрятаны тонны документов (доносы, протоколы допросов, расстрельные приговоры и т.д.), позволяющих более или менее достаточно неплохо проследить отдельные этапы житий и подвижничества большого числа новомучеников Российских. Но эти документы охватывают не весь период гонений, да и сохранность оставляет желать лучшего. В первые годы советской бюрократический порядок в карательной машине не был еще установлен и документов существует не так уж много. Воспоминания о новомучениках и их творения тоже сохранились не полном объеме. Некоторые новомученики, вообще, ничего не писали, но свидетельствовали о Христе своей жизнью, а помнящие их подвиг ушли, не оставив воспоминаний. XX век был беспощаден к России. В Великую Отечественную войну, когда неоязычники-нацисты дошли до Волги, мы потеряли и миллионы людей, и разрушенные дома, и храмы, и значительную часть архивов тоже.
Языческий угар в Стране Советов
К светлой памяти новомучеников Архиепископа Верейского Илариона (Троицкого) и Владыки Онуфрия (Гагалюка) из всего сонма новомучеников Российских нас подвигло то, что их жития серьезно изучены, а сами они оставили нам свои творения, позволяющие судить об их взглядах на происходившие события.
Святители Иларион (1886-1929) и Онуфрий (1889-1938) принадлежали к одному поколению православных людей России и повторили в XX в. подвиг князей-мучеников Василия Ростовского и Михаила Черниговского, стоя за веру до самого своего смертного часа.
Если кому-нибудь данное сопоставление покажется надуманным: «Мол, татаро-монголы были язычниками, а при советской власти господствовал атеизм», то ему следует обратиться к хвалебным «одам» в честь «вождя мирового пролетариата» Владимира Ульянова-Ленина.
Например, В. В. Маяковский в поэме «Ленин» писал:
«Коммунизма
призрак
по Европе рыскал,
уходил
и вновь
маячил в отдаленьи…
По всему поэтому
в глуши Симбирска
родился
обыкновенный мальчик
Ленин.
Я знал рабочего.
Он был безграмотный.
Не разжевал
даже азбуки соль.
Но он слышал,
как говорил Ленин,
и он
знал – всё».
А поэт «эпохи развитого социализма» Андрей Вознесенский с упоением развивал идеи Маяковского:
«Я думаю, что гениальность
Переселяется в других.
Уходят имена и числа.
Меняет гений свой покров.
Он − дух народа.
В этом смысле
Был Лениным − Андрей Рублев.
Как по архангелам келейным,
порхал огонь неукрощен.
И, может, на секунду Лениным
Был Лермонтов и Пугачев.
Но вот в стране узкоколейной,
шугнув испуганную шваль,
В Ульянова вселился Ленин,
Так что пиджак трещал по швам!
Он диктовал его декреты.
Ульянов был его техредом.
Нацелен и лобаст, как линза,
он в гневный фокус собирал,
Что думал зал. И афоризмом
Обрушивал на этот зал.
И часто от бессонных планов,
упав лицом на кулаки,
Устало говорил Ульянов:
«Мне трудно, Ленин. Помоги!»
Когда он хаживал с ружьишком,
он был не Лениным тогда,
А Ленин с профилем мужицким
Брал легендарно города!
Вносили тело в зал нетопленный,
а ОН − в тулупы, лбы, глаза,
Ушел в нахмуренные толпы,
Как партизан идет в леса…
И как ему сейчас торжественно
И как раскованно −
сиять,
Указывая
Щедрым
Жестом
На потрясенных марсиан!»
Как хотите, пусть сам Ильич и почитал себя за атеиста, но за советским безбожием скрывалось язычество и оккультизм. И не отсюда ли проистекала ненависть к Православию?
В стихах Маяковского и Вознесенского во всю дымит язычество со всеми его признаками: призрак коммунизма порождает мальчика из Симбирска, который затем (во взрослом состоянии) приобретает магические качества разъяснять все даже малограмотному рабочему, «реинкарнация» со вселением Ленина в Ульянова создает нового пророка или полубога, по смерти тоже способного влиять на жизнь других, как оракул давать ответы и даже подсматривать за чужими мирами (особенно «умиляют» отчего-то потрясенные марсиане!).
Создается ничем неукротимое впечатление, что в XXI веке российское «неоязычество» выкристаллизовалось из советского. Если наступление на нашу духовную сферу в «перестройку» организовали явно западные спецслужбы, протолкнув синкретические секты, вроде «Аум Синрикё» или оккультно-псевдохристианские, наподобие мормонов, то нынешние поклонники Перуна и Стрибога — продукт «отечественной», советской обработки мозгов. Ведь тот же «красный полководец» Михаил Тухачевский предлагал сделать язычество государственной религией Страны Советов.
Голоса святых Христовых
Наступающее язычество русские святые узрели еще и до 1917 года. Сперва общество созрело до революции, а потом она и свершилась. Святитель Феофан Затворник и праведный Иоанн Кронштадтский (и не только они!) предупреждали, но их не очень-то и желали слышать в «образованном» слое. Святитель Феофан писал: «Как развратился Запад? Сам себя развратил: стали вместо Евангелия учиться у язычников и перенимать у них обычаи — и развратились. То же будет и у нас: начали мы учиться у отпадшего от Христа Господа Запада, и перенесли в себя дух его, кончится тем, что, подобно ему, отшатнемся от истинного христианства».
И в системе образования и воспитания он ситуацию верно обрисовывал: «В школьное воспитание допущены нехристианские начала, которые портят юношество; в общество вошли нехристианские обычаи, которые развращают его по выходе из школы. И не дивно, что, если по слову Божию и всегда мало избранных, то в наше время оказывается их еще меньше: таков уж дух века – противохристианский! Что дальше будет?
Если не изменят у нас образ воспитания и обычаев общества, то будет все больше и больше слабеть истинное христианство, а наконец, и совсем кончится; останется только имя христианское, а духа христианского не будет».
Святитель Иларион и святитель Онуфрий выступили продолжателями обличительной и апологетической линии епископа Феофана и батюшки Иоанна. Сщмчч. Иларион (Троицкий) и Онуфрий (Гагалюк) оказались близки к древнерусской святости потому, что им пришлось духовно сражаться, как и древнерусским святым, с наступающим язычеством. Знали ли они об этом? Безусловно, знали и понимали, и пытались донести свое знание до других.
Еще до революции сщмч. Иларион (Троицкий) писал: «Если же кто отрицает Церковь с ее религиозным идеалом, то и Христос для него, естественно, становится только в разряд учителей-мудрецов рядом с Буддой, Конфуцием, Сократом, Лао-цзы и другими. Притом Христос оказывается учителем далеко не самостоятельным.
Услужливая наука указывает множество различных источников, вплоть до вавилонских сказаний и мифов, откуда будто бы позаимствовано учение Христово. Христос уподобляется плохому ученому, который составляет свое сочинение, не всегда удачно компилируя из разных чужих книг. Враги христианства со злорадством указывают на эти результаты «научных» исследований и объявляют, что в сущности-де Иисус Назарянин и учения-то нового не дал. Он только повторил, что было сказано еще до Него и что знали бы и без Него…
Пусть в учениях земных мудрецов встречаются прозрения истины, близкие к христианству, но Христос, Сын Божий воплотившийся, обновил человеческое естество, создал Церковь, ниспослал Духа Святого и тем положил начало новой жизни, чего никакой мудрец из рода человеческого сделать не мог».
А у святителя Онуфрия находим следующие слова: «Среди современных интеллигентов, считающих себя верующими, распространено так называемое пантеистическое учение. Сущность его в том, что Бог представляется ими существом безличным без формы, как нечто неопределенное, туманное, расплывчатое: Бог — это все окружающее нас, или природа (Спиноза). Пантеисты думают, что их учение правильное и лучше христианского. Христианская вера учит, что Бог есть абсолютная личность. Христианский Бог не есть безжизненное, мертвое существо, а живой, реальный Бог, любвеобильнейший Отец. Творец премудрый и Промыслитель о всей вселенной…
Учение пантеистов — есть отвлеченная, безжизненная, фантастическая теория, которая при столкновении с жизнью падает».
Защитники Империи и Святой Руси
Если отбросить условности, то только язычники могут поставить в один ряд мудрецов и Господа нашего Иисуса Христа и китайского философа. Атеист же к мудрецам их не причислит, для него они в лучшем случае, феномены устаревшего мышления. А пантеизм и оккультизм неизбежные спутники оформленного язычества.
Неслучайно святые наши указывали на богоборческие духовные «поиски» графа Льва Толстого и Максима Горького и других «богоискателей». Не случайно они обличали ереси и расколы. Неслучайно они категорически воспротивились «новой» советской идеологии. И пострадали подобно древнерусским православным мученикам.
И как же чувствуется связь между Древней Русью и Россией в речи сщмч. Илариона (Троицкого) на Соборе 1917-18 гг. (так бы мог сказать и святитель Иларион Киевский!): «Ну, где же центр, где сердце Руси Святой? Что банк или еще какое учреждение? Нет, конечно, это Кремль, это Успенский собор. А в Успенском соборе патриаршее место — вот он центр Святой Руси. Оно сейчас сиротливо стоит, нет главы Русской Церкви на этом святом месте…»
И как совершенно по-святорусски поучает нас владыка Онуфрий (Гагалюк): «Какая миссия православного народа нашего? — Ему от Бога вверено величайшее сокровище — святая православная вера, выше и ценнее чего нет на свете. Эту святыню он не только должен хранить, но и утешать ею и остальные народы, как получивший пять талантов, пустить их в оборот. Русский народ призван сам жить по православным началам, и другим народам открывать святое православие, даже до края земли (Деян 1,8)».
Древняя Русь — исток Святой Руси не канула в безвременье. Она жива и говорит с нами голосами всех святых, в нашей земле просиявших от IX века и до недавних дней.
И при обращении взора к подвигам новомучеников Российских XX в. неизбежно вспоминаются слова Федора Михайловича Достоевского, записанные в теперь уже далеком XIX столетии: «Кто верит в Русь, тот знает, что она всё вынесет и останется прежней святой нашею Русью — как бы не изменился наружно облик её. Не таково её назначение и цель, чтобы ей поворотить с дороги».