Башмаков А. А. — Колониальная Англия и национальная Россия

Мы имели случай указать на то, что России чужды и должны быть чужды колониальные интересы. Что такое колониальные интересы? Что такое колониальная политика? Ответ даст нам изуче­ние природы колониального государства, каковым по преимуществу является Великобритания.

Колониальное государство нуждается в приобретении колоний, как живое существо ищет пищи. Это государство, потребляющее чужие соки и заинтересованное в том, чтобы поддержать такой порядок, при котором колонии на него работают, а само оно им ничего не дает, кроме избытка своего населения, идущего в колонии опять-таки с целью наживы. Сюда еще присоединяется такая черта. Колонизующий народ есть народ крепкий и умный, расчетливый и алчный, живущий в климате умеренном или холодном, на почве недостаточно плодородной или обширной для его обогащения. Силою завоевания народ-колонизатор присоединяет к себе далеко от него живущий народ, не обладающий ни его энергиею и мужеством, ни его расчетливостью, но способный, по своей природе, жить там, где гибнет его завоеватель от знойного и сырого климата. Этот человек низшей расы служит для возделывания плантаций в тро­пиках, т. е. в полосах земного шара, в коих природа изуми­тельно щедра в дарах растительного царства, но беспощадно раз­рушает энергию и здоровье белой расы. И вот, приноравливаясь к этому положению вещей, народ-колонизатор создает колониаль­ную систему, предназначенную к тому, чтобы тропические поля, обрабатываемые цветными людьми, производили все свои необъят­ные богатства на пользу завоевателя из белой расы, живущего под другими широтами. Такова роль англичан в Африке, в Ин­дии, в Сингапуре, в Бурме, в Китае, в Южной Америке. На этой системе построено их величие. К умножению таких колоний они стремятся. Из-за этой цели они сражаются, возят пушки по всем океанам, ссорят одни народы с другими, торгуют, суетятся. Это картина современного Карфагена. Преследует ли Россия подоб­ные цели, и можно ли допустить, чтобы она таковые имела? Охва­тив тоже значительную часть земной суши, Россия достигла этого расширения совершенно иным образом. Рост России был и есть рост внутренний, а не рост колониальный. Рост внутренний есть своеобразный процесс, духовная сторона коего совершенно иная, ибо он сопровождается ростом национального самосознания и един­ства. Англия также знала этот рост, когда короли Кента присое­диняли все части Гептархии, затем Валлис, Шотландию. Дойдя до пределов самого острова, перехватив Ирландию, этот рост оста­новился, ибо ему уже некуда было идти, некого было объединять. Пошли несправедливые притязания на юго-западную Францию, сто­летняя война. Пока был у них естественный, внутренний рост, англичане домогались того же, чего мы домогаемся в большом масштабе: они объединяли и саксонское, и норманнское, и кельтское вещество и строили английскую национальность. Вся разница в том, что мы запоздали на несколько веков и осуществляем ту же программу на громадной площади России, а не на маленьком острове. Поэтому не может быть у русских государственных людей более возвышенной цели, как содействие такому окончатель­ному порядку вещей, когда житель Закавказья, Самарканда или бере­гов Амура будет считать себя таким же русским, как житель Костромы, и его русский коренной житель никогда не упрекнет тем, что в его жилах будет течь кровь нынешних армян, сартов или гиляков. Зато всякое водворение такого порядка, в котором инородец должен был бы трудиться в поте лица для того, чтобы москвич жирел и валялся, как «lazzaroni» [«лаццарони» — итальянские нищие, занимающееся иногда случайной работой, но известные главным образом своим безделием, а также участием во всяких смутах и революциях — прим. ред.], всякое злоупотребление такого характера считалось бы посрамлением рус­ского имени и русского государственного идеала!.. Это чувствуют, как бы чутьем, народы Азии. Мы их били чаще, нежели англи­чане. И тем не менее, их симпатии, раз они должны подчиняться и покоряться, — на стороне народа, проявляющего национальный рост, а не на стороне народа, осуществляющего колониальный рост. У нас он возрождается, сливается с русскою народностью. У англичан он гнет спину и вертит колониальным рабом колесо английского промышленного производства, никогда не сливаясь с гордым эксплуататором-завоевателем. Боже нас избави от коло­ниального роста. События наших дней, как будто, надвигают грозу возможного столкновения между двумя колоссами: колониальным и национальным государствами? Живейший интерес представляет вопрос, кто способен, в случае борьбы, оказать большую силу сопротивления и живучести. Которое из двух начал крепче: колониальное начало или национальное начало?

Полагаем, что последнее начало крепче уже тем, что целое дорого сердцу всех, входящих в его состав. Впрочем, блестя­щим ответом служит история соперничества Рима с Карфагеном, где столкнулись те же начала. Где теперь следы языка и нравственного наследства Карфагена? Несколько колонн и груды плит — молчаливые сторожа тунисской пустыни; вот все, что осталось от некогда кипевшей жизнью пунической столицы. Тогда как одолев­ший ее Рим, не ограничившись завоеваниями, но претворив поко­ренные племена многовековою романизацией, впервые создал тот тип государственности, которым воспользовалось и наше время; тип, в котором право гражданства давалось покоренному в той именно мере, в какой он же уподоблялся ядру народному, создав­шему самую империю. Плоды этой идеи налицо. В настоящее время около 100 миллионов ныне живущих людей говорят на языках, происходящих из Рима. Особенность национального государства та, что оно усиливается по мере совершения в нем того процесса ассимиляции чуждых элементов, который мы назвали ростом вну­тренним.

Особенность колониального государства, наоборот, та, что оно ослабляется по мере собственного роста, присоединяя один остров за другим, приковывая одно чуждое племя к другому, для чисто внешней, экономической их эксплуатации. Наконец, есть еще глу­бокая разница. Национальный рост опасен только для тех соседей, которые желают его сдавливать, или удерживают в неволе ка­ких-либо единоплеменников растущего и крепнущего государства. Но этот рост содержит в себе великий залог прочного мира; ибо государство с национальною политикою должно избегать вся­кого завоевания непереваримых для него элементов, которые заста­вили бы его отказаться от национального единообразия. Наоборот, национальному государству чужды эти опасения. Подобно пауку, выса­сывающему соки всех мух, залетающих в раcставленную пау­тину, колониальное государство обречено на то, чтобы быть хищни­ком, потому что уж таковы законы его питания. Перестанет ло­вить и высасывать — настанет его собственное вырождение. Вот почему такое государство будет брать и выхватывать все, что плохо лежит. Вот почему мы еще раз подтвердим наше мнение: «Боже нас избави от колониального роста!»

 

Текст приводится по изданию: Башмаков А. А. Колониальная Англия и национальная Россия (сборник «За смутные годы. Публицистические статьи и речи», Спб. Русско-французская типография, 1906. С. 77-79). 
OCR и приведение в современную орфографию: Николай Гончаров