1.11. Бездомный Джонс

Будущее, о котором мы говорили в самом начале (по крайней мере, в Англии) всегда было союзником тирании. Обычного англичанина выдворяли обманом из своих старых владений (какими бы они ни были) и всегда во имя прогресса. Уничтожители аббатств отобрали у него хлеб, взамен дав ему камень и заверив, что это драгоценный камень – особый белый булыжник, предназначенный для избранных Господом.

Они отобрали у него майское дерево [1] и спокойную сельскую жизнь, пообещав ему начать в Хрустальном дворце[2] Золотой век мира и торговли. А теперь они хотят лишить его остатков достоинства как хозяина дома и главы семьи, предлагая вместо этого утопии вроде «Ожиданий» или «Вестей из ниоткуда».

Вернемся к сути вопроса. Прошлое является общим, будущее должно быть индивидуалистическим. В прошлом – все зло демократии, разногласий, насилия, сомнений, но будущее – это чистый деспотизм, потому что будущее – это чистый каприз. Вчера я понимал, что я был дураком, но завтра с легкостью могу стать Суперменом.

Современный англичанин подобен человеку, которого по разным причинам следует постоянно держать подальше от дома, в коем он мечтал начать свою семейную жизнь. Сей человек (назовем его Джонс) всегда желал предельно простых вещей: женился по любви, выбирал или строил небольшой домик, который подходит ему также как отлично сидящий на плечах пиджак. Он был готов стать прадедом или местным богом. И, как только он приближается к своей цели, постоянно все начинало происходить не так.

Какая-то тирания, личная или политическая, неожиданно лишает его жизни в доме, и ему приходится принимать пищу на лужайке. Проходящий философ (и изгнавший, по стечению обстоятельств его) делает паузу и, изящно опираясь на перила, разъясняет ему, что теперь он живет смелой и открытой жизнью среди щедрой природы. Такая жизнь будет жизнью возвышенного будущего.

Человек же считает жизнь на лужайке более открытой, нежели изобильной, и следующей весной вынужденно поселяется в съемной квартире.

Философ (который изгнал англичанина) предоставил ему эту квартиру с намерением повысить арендную плату, объяснил ему, что тот теперь находится в реальной жизни, среди меркантильных отношений, а экономическая борьба между ним и хозяйкой – единственное, из чего в возвышенном будущем может произрасти богатство наций. Он потерпел поражение в экономической борьбе и ему приходится уйти в работный дом.

Философ, который изгнал его (пришедший теперь в работный дом, чтобы осмотреть его) заверяет, что англичанин теперь находится в той золотой республике, которая и является целью человечества. Он живет в равном, развитом социалистическом содружестве, где главным является государство и все управляется государственными служащими, содружестве светлого будущего.

Тем не менее, иррациональный Джонс по ночам все еще мечтает о старой идее иметь обычный дом. Он так мало просил, а ему предлагали так много.  Ему предлагали в качестве взятки миры и системы, ему предложили Эдем, утопию и Новый Иерусалим, но он хотел только дом, а в этом ему отказали.

Это не является преувеличением фактов английской истории. Богатые буквально выгнали бедняков из старого гостевого дома на дорогу, сказав, что это  дорога прогресса.

Их буквально заставляли идти на фабрики, обращая в новейшее наемное рабство, заверяя, будто это единственный путь к богатству и цивилизации. Все произошло подобно тому, как были отобраны у монастырей еда и эль под лозунгами, что на небесах улицы вымощены золотом. Богатые вытащили людей, оторвав их от деревенской еды и эля, сказав им, что улицы Лондона вымощены золотом.

Англичанину пришлось пройти через мрачный коридор пуританства в не менее мрачный закуток индустриализма. При этом его убеждали, что каждый из них является воротами в будущее.

До сих пор англичанин только переходил из одной тюрьмы в другую. Нет, не в темную тюрьму, ведь кальвинизм открыл одно небольшое оконце на небеса.

Теперь его просят в тех же образованных и авторитетных тонах войти в другое непонятное сумрачное место, где он должен сдаться, скинуть в невидимые руки своих детей, небольшое владение и все привычки своих отцов.

Окажется ли это последнее открытие, на самом деле, более привлекательным, чем старые изыски пуританства и индустриализма, рассмотрим позднее. Но, как я думаю, не может быть никаких сомнений в том, что если какая-то форма коллективизма будет навязана Англии, то это будет сделано обученным политическим классом людям, частично безразличным, частично загипнотизированным.

Аристократия будет также готова «управлять» коллективизмом, как и пуританство или Манчестерская школа. В некотором смысле, такая централизованная политическая власть привлекательна для них. Это будет не так сложно, поскольку ни в чем не повинные социалисты, похоже, предлагают достопочтенную Святую Простоту [3] при увеличении зарплаты вытерпеть наценку на поставки молоко, как она снесла до этого предыдущие расширения налоговых сборов [4].

Г-н Бернард Шоу отметил, что богатые люди лучше, чем бедные в приходских советах, потому что они свободны от «финансовой робости». Теперь английский правящий класс совершенно от нее свободен.

Герцог Сассекский будет вполне готов стать управляющим Сассекса на тех же условиях. Сэр Уильям Харкорт [5], типичный аристократ, сказал все совершенно правильно. «Мы (то есть, аристократия) – теперь все социалисты». Но это не та существенная нота, на которой я хочу закончить.

Мое главное утверждение состоит в том, что индустриализм и коллективизм принимались как вещи первой необходимости, а не как голые идеалы или желания. Никому не нравилась Манчестерская школа, но ее признали единственным способом производства богатства. Никто не любит марксистскую школу, но ее методы считают уникальными для предотвращения бедности.

Никто по-настоящему не задумывается о том, чтобы помешать свободному мужчине владеть собственной фермой, а пожилой женщине – ухаживать за собственным садом, дабы ни одно сердце не было втянуто в бессердечное противостояние машин.

Целью этой главы было намерение доказать, что все предложения – лишь крайние средства (pis aller), второсортные средства, как и титотализм [6] (абсолютная трезвость).

Я не собираюсь доказывать тут, что социализм – это яд, скорее это – лекарство, но не вино. Идея частной собственности, универсальной, но частной, идея свободной семьи, идея демократического дома, идея «один человек – один дом» — все это отражает подлинные представления человечества, они притягательны для людского сообщества.

Мир в праве принять что-то официальное, общее, менее человечное и личное, но тогда он превратится в женщину с разбитым сердцем, вступающую в глупый брак, потому что иначе она не обретет счастья.

Социализм может стать мировым избавлением, но это не желание мира.

Примечания

  1. В Англии в XVI и XVII столетиях на первый день мая ранним утром юноши и девицы, в сопровождении музыкантов, отправлялись в ближайший лес, сламывали древесные ветви, убирали их цветами и, воротившись домой, ставили эти майские знамения на дверях и окнах своих жилищ. Тогда же общими усилиями срубали они большое дерево и привозили его в город или деревню на нескольких парах быков; каждому быку прикрепляли между рогами букет цветов; это «майское дерево» ставили посреди площади и предавались вокруг него играм и пляскам. Распорядитель празднества назывался «король мая», а избранная ему в подруги — «королева мая». В средние века в этот день девушки умывались росой, считая, это сделает их неотразимыми на весь следующий год. Ещё в этот праздник всегда проводились соревнования по стрельбе из лука.
  2. Великая выставка промышленных работ всех народов — международная выставка проходившая в лондонском Гайд-парке (Хрустальный дворец) с 1 мая по 15 октября 1851 года. Из-за участия многих стран вскоре её прозвали всемирной. На этой первой мировой выставке были представлены промышленные товары и различные изделия ремесла, машины, производственные методы, а также полезные ископаемые и работы изобразительного искусства.  Инициатива по проведению выставки принадлежит британскому союзу ремесленников. Когда проект в 1849 году был представлен общественности, то резонанс среди британских промышленников и бизнесменов был положительным. Они видели в выставке идеальную платформу для поддержки всемирной свободной торговли.
  3. Honorable Tomnoddy — буквально, «святая простота», «доверчивый дурачок».
  4. Имеется в виду stamp supply (stamp duty) — английский гербовый сбор.
  5. Сэр Уильям Джордж Грэнвилл Венэйблс Вернон Харкорт (1827-1904)- британский юрист и государственный деятель, канцлер казначейства Великобритании, а так же публицист.
  6. Титотализм — воздержание от спиртных напитков, по имени американских и английских обществ трезвости (Teetotaler).