1.6. Враги собственности

Именно по этой особой причине подобное объяснение очень необходимо на самом пороге определения идеалов. Из-за той исторической ошибки, которую я только что рассмотрел, читатели будут ожидать, что если я буду предлагать, то я предложу новый идеал. Сейчас я и не собираюсь это делать. Нет никакого нового идеала, порожденного безумием современных софистов, который будет столь поразительным, как и реализация любого из старых.

В тот день, когда будет реализована любая из прописных максим, то случится землетрясение. Есть только одна новая вещь, которую можно сделать под солнцем – это посмотреть на него. Если вы попытаетесь сделать это июньским ясным днем, то поймете, почему люди никогда не смотрят на свои идеалы прямо, без шор или темных очков. Есть только одна поразительная вещь, которую можно сделать с идеалом – осуществить его. Это означает противостояние пламенному логическому факту и его колоссальным последствиям.

Христос знал, что исполнение закона, в отличие от нарушения его будет подобно удару грома. Это же верно и для рассмотренных ранее мною случаев. Язычники всегда любили чистоту (Афина, Артемида, Веста). Именно когда невинные мученики начали демонстративно исповедовать чистоту, они стали истязать их дикими зверями и катать по раскаленным углям. Мир всегда любил понятие бедного человека больше всего. Подтверждение данному высказыванию не сложно найти в любой легенде, от Золушки до Уиттингтона [1], в каждом стихотворении, от Магнификата [2] до Марсельезы.

Во Франции короли обезумели не потому, что идеализировали идеал, а потому что претворили его в жизнь. Иосиф Австрийский и Екатерина Русская понимали и соглашались с тем, что должен править народ, но то, что сделали люди, просто ужаснуло их. Французская революция является образцом всех истинных революций из-за того, что ее идеал также стар, как праотец Адам, но его исполнение столь же свежо, чудесно и ново, словно Новый Иерусалим.

Однако, в современном мире мы сталкиваемся, прежде всего, с людьми, обращающимися к новым идеалам, но ни разу не попробовавшими старые. Люди не устали от христианства, они не изведали его в той степени, чтобы устать от него. Люди не устали от политической справедливости, они утомились ее ждать.

Теперь, в целях своего исследования, я предлагаю взять один из старых идеалов, возможно даже самый древний – принцип семейной жизни: идеальный дом, счастливая семья, историческое Святое Семейство. На данный момент необходимо отметить, что семья похожа на церковь и республику, подвергающиеся теперь нападкам тех, кто их никогда не знал, не испробовал их возможности.

Бесчисленное множество современных женщин восстало против домашнего хозяйства в теории, потому что они никогда не знали его на практике. Бедняки попадают в работные дома, не зная настоящего дома. Культурный класс кричит, чтобы его выпустили из приличного дома, а рабочий – чтобы его впустили.

Теперь возьмем дом как идею для проверки и заложим простые ее основы. Бог – тот, кто может сотворить что-то из ничего. Человек (по правде говоря) – тот, кто может сделать что-то из чего угодно существующего. Иными словами, радость Бога заключается в неограниченном творении, особая же радость человека – в сочетании творения с ограничением. Удовольствие человека находится в следующем:  обладать условиями, а также самому являться одним из условий, быть наполовину управляемым флейтой, на которой он играет или полем, которое он возделывает. Важно получать максимум наслаждений от данных условий: они растягиваются, но не уходят в бесконечность.

Человек может сложить бессмертный сонет на старом клочке бумаги или увековечить героя в обломке камня. Но, например, вырубать сонет в куске скалы – очень трудоемкое дело, а увековечивание героя на куске бумаги непрактично. Плодотворная борьба с ограничениями, когда речь идет о развлечении образованного класса, носит название искусства.

У большинства людей нет ни времени, ни способностей к изобретению невидимой или абстрактной красоты. Для массы людей идея художественного творчества выражается только непопулярным в нынешних дискуссиях образом – в идее собственности.

Обыватель не может вылепить из глины человека, но может оформить участок земли в виде сада. И хотя он обозначает его с помощью череды прямых линий из герани и голубого картофеля, он – все еще художник, потому что выбрал такую форму. Простой человек не может изобразить закат, поражающий своими красками, но может покрасить свой дом в цвет, который выберет, хоть в горохово-зеленый с розовой крапинкой. Он все еще художник, это его выбор.

 Собственность – это искусство демократии. У каждого человека должно быть нечто, что он мог бы сформировать по своему образу, так как и сам он был сотворен по образу небес. Но, поскольку он не Бог, а всего лишь образ Бога, его самовыражение должно иметь дело с ограничениями, правильными ограничениями, иногда даже сильными и строгими.

Мне хорошо известно, что слово «собственность» в наше время было испорчено коррупцией великих капиталистов.  Можно услышать, как люди говорят, что Ротшильды и Рокфеллеры были на стороне собственности. Но, очевидно, они – враги собственности, они враги своих ограничений. Они не хотят своей собственной земли, но земли других людей. Уничтожая участок своего соседа, они уничтожают и свой. Человек, который любит маленькое треугольное поле и должен его любить. Всякий, кто даст ему больше земли окажется вором, укравшим треугольник. Человек с истинным поэтическим чувством обладания желает видеть стену, где его сад встречается с садом Смита, изгородь, где его ферма встречается с фермой Брауна. Он не может видеть форму своей собственной земли, если не видит границ своего соседа. Отрицанием собственности является и то, что у герцога Сазерленда все фермы находятся в одном поместье. То же самое было, если бы у него были в гареме все наши жены.

Примечания

  1. Имеется в виду народная сказка об Уиттингтоне, к XIX веку ставшая пантомимой, появилась в 1604, 1605 или 1607 году. Она рассказывает о бедном мальчике, который вместе со своим котом отправился из родной деревни в Лондон, чтобы заработать себе состояние. Реальный Ричард Уиттингтон (средневековый английский купец), происходя из дворянства, вряд ли мог быть беден от рождения, также нет никаких доказательство того, что у него была кошка. Сама легенда, возможно, связана с персидской сказкой о бедном юноше, ставшем богатым благодаря продаже кота, известной в Европе с XIII века.
  2. Магнификат — славословие Девы Марии из Евангелия от Луки (Лк. 1:46-55) в латинском переводе.